О началах и концах света: Рождение и гибель мира в мифологии, религии и науке

Интересно, что, хотя практически все элементы тела Паньгу израсходовались на космогонические цели, душа его в дело не пошла и была захоронена. Жэнь Фан писал: «Ныне в Наньхае – Южном море есть храм Паньгу в триста с лишним ли в окружности; в народе говорят, что на этом месте похоронена душа Паньгу»{694}. Отметим, что у китайцев в рамках их древних верований известно как минимум две души: материальная – по и духовная – хунь. Позднее многие считали, что душ типа по может быть до семи, а типа хунь – до трех; существовали и другие варианты. Но, так или иначе, душа по (сколько бы их ни было) со смертью человека превращалась в душу гуй и уходила в землю вместе с телом. Именно ей предназначались пища и все те предметы, которые родственники укладывали в могилу. Потом она отправлялась к Желтому источнику, или Девяти истокам, и там влачила призрачное существование. По некоторым сведениям, гуй в конце концов полностью растворялась в пневме – универсальной энергии Вселенной… Собственно личность человека издревле сосредоточивалась в другой его душе, хунь, – она возносилась к небу и превращалась в душу шэнь. В свете всего этого не вполне понятно, какая именно душа Паньгу была похоронена в храме. Похоронить хунь было затруднительно, ибо она обитала на небе. А бренного тела, в останках которого надлежало обитать душе по (позднее гуй), от Паньгу не сохранилось…

По некоторым сведениям, Паньгу принимал участие не только в космогонических процессах, но и в сотворении рода человеческого. Уже упоминавшийся текст «У юнь ли нянь цзи» сообщает: «Насекомые, жившие на его (Паньгу) теле, под воздействием ветра превратились в людей[193]»{695}. В XX веке известный специалист по китайской мифологии Юань Кэ писал по этому поводу: «Эта версия, разумеется, еще более возвеличивала заслуги Паньгу, однако одновременно ущемляла человеческую гордость и поэтому… не получила широкого распространения. Согласно еще более позднему преданию, у Паньгу была жена. Она, как и полагается, родила ему сыновей, от них и пошел род человеческий. Но и эта версия не получила широкого признания и исчезла, так как лишала образ Паньгу фантастичности»{696}.

Отметим попутно, что малые народности Южного Китая тоже считали своим родоначальником некоего Паньгу, но не человека и даже не дракона, а собаку. Правда, собака эта была не совсем обычной: она появилась на свет из маленького червячка, служила при дворе Гаосинь-вана и принесла ему в зубах отгрызенную голову его главного врага. Поскольку государь ранее обещал за эту голову руку своей дочери, возникла неловкая ситуация. Но умный пес заговорил человеческим голосом и попросил на семь суток посадить его под золотой колокол, дабы он мог обратиться в мужчину. Просьба была исполнена. Дело несколько осложнилось тем, что нетерпеливая невеста на шестой день приподняла колокол в опасении, что жених умер от голода. Выяснилось, что Паньгу жив, но процесс очеловечивания прекратился – голова героя навсегда осталась собачьей. Впрочем, ни свадьбе, ни рождению детей это не помешало, и отпрыски счастливой пары стали родоначальниками четырех родов, а впоследствии и целых народов, которые почитали Паньгу как общего предка{697}.

Мифологическая история возникновения китайской Вселенной почти полностью исчерпывается рассказами о Паньгу (если не считать чисто философских текстов; некоторые из них были процитированы в начале главы). Впрочем, кое-где встречаются единичные и очень скупые упоминания о других способах сотворения мира. Например, в книге «Записи рассказов об удивительном» есть такие строки: «На Южном море в горах Сяоюй есть Гуй-му – Мать бесов, которая рождает небо, и землю, и бесов. За один раз она рождает десять бесов. Утром родит, вечером пожрет»{698}. Но откуда взялась сама Гуй-му и где она пребывала до того, как родила землю, автор не разъясняет.

Значительно больше известно о том, как китайская Вселенная заселялась и благоустраивалась. К обоим этим процессам была причастна некая Нюйва (Нюй-гуа) – древнее божество, отвечавшее в том числе за плодородие и брак. Она имела человеческую голову, но змеиное туловище{699} или, по крайней мере, змеиный хвост{700}. Известны и ее описания с головой быка{701}. Эти зооморфные особенности не помешали Нюйва[194] стать прародительницей человечества. Сохранились сообщения о том, что она родила первых людей от связи со своим братом Фуси (имевшим такое же змеиное туловище, как и сама Нюйва). Ли Жун[195], автор эпохи Тан, в книге «Описание неповторимого и странного» («Ду и чжи») пишет: