О началах, истоках, достоинствах, делах рыцарских и внутренних славного народа литовского, жмудского и русского, доселе никогда никем не исследованна

Так отчизну осветил крещением, белыми одеждами,
И из язычества сделал Христа братьев.
Огонь погасил и высек деревья, богов разных
Ужей побил и гадов, суеверия напрасные.
Которым выше начала этих капищ описал,
При Гермонте, который их в заблуждениях лелеял,
И когда поляки дерева оные высекали,
Язычники смелости этой их удивлялись
Что так презренно вторгаться смели на их богов
Смотря, быстро ли кто потерю понесет суровую. [200v]
Но когда им ничего не было, только узнали,
Напрасность свою, и на крещение святое приставали.
Там Иероним чех, жрец жизни святой,
Когда сам рубил бога из дерева сделанного,
Ударил себя в ногу, язычники сразу же поверили,
Что его покарал этот бог, и этим крещение презрели,
Иероним, чех, искренне плача, Бога просит,
Дабы имя свое в язычестве изволил разгласить.
С ногой крестом попрощался. Литва верит, действительно ли
Рана заживет. Удивившись, встали.
Потом Ягелло приказал алтари развалить,
И Перуна, идола с серебрянойголовой, сжечь.
И башни с земли сбросить, с которой гадали
Наверху о будущих делах и с богами говорили.
Сам их король учил веры и молитвы господней,
Сам им доказывал напрасность молитвы языческой.
«Tewe mus^u, kuris esi dangius»
«Отче наш, который еси в небесах», сам перевел,
И сам их в имя Отца, Сына, Духа отметил.
Ибо польского языка от ксендзов не знали,
Хоть часто своим казачеством Польшу приезжали.
Король, законный апостол, должен был лекции читать,
Сказание и поступки, святости сказать.
В замке виленском, огонь где горел языческий,
Костел, епископский престол предоставил христианам.
Жмудское, луцкое, киевское епископства основал
И семь в Литве пастерских костелов построил.

Семь парафий Ягеллового основания в Литве: первая в Вилькомирии, в Мисоголе, в Неменчине, в Медниках, в Креве, в Обольцах и в Гайне, которые Ядвига, королева, щедро из казны своей профинансировала.

А на епископство виленское Андрея Василена, польского шляхтича из герба Ястшембцов, ордена францисканцев, [201] Елизаветы, королевы венгерской исповедника, положил, а Доброгоста, познанского епископа, послал к Урбану, папе, о послушании ему своем говоря и Великого княжества Литовского, отчизны своей, в веру христианскую повсеместного приходе. Постановил также, дабы русинам с католиками не годилось в брак вступать, прежде чем руска или русин в римский костел вступили бы. И, послав королеву в Польшу, в Полоцк и в Витебск ехал, где распри вспыхнувшие усмирив, в Вильно вернулся, и Скиргела, брата, князя троцкого, на своем место на Великое княжество Литовское положил. Сестру Александруна Семовита, мазовецкого князя младшего, выдал и свадьбу с большими расходами в Вильне отметил. Потом в Польшу и на Львов въеха, лгде Петра, волошского Господаря, по обычаю чести в оборону принял, а воеводу сендомирского, Креслава, на Луцке поставил. И когда король приехал в Краков, то погневался на королеву, подозревая в измене так сильно, что едва не дошло до развода, но господа удержали. И чтобы король таких дел осведомителя выдал, очень хлопотали.

Назначен был тогда Гневош, подкоморий краковский, который святую королеву посмел обвинить и опозорить перед королем, якобы она в его отсутствие с Гвилелем ракуским несколько дней общалась, который был якобы вновь в Кракове тайно.