О нас по-настоящему

«Я счастливый человек и не одинокий!» – говорил он, скорее убеждая себя, чем меня, потому что, он так же, как и миллиарды других, боялся одиночества, но делал и делает все для того, чтобы не стать одиноким. И не станет!

Друзья, совершайте ошибки и исправляйте их – только так можно чему-то научиться.

Падайте и находите силы подниматься – только так можно достичь высот в жизни.

Идите вперед, не отступая, – только так можно прийти к чему-то новому.

Прощайте и просите прощения – только так можно очистить душу от тяжести.

Но самое главное – живите и любите, и тогда одиночество никогда не встретится на вашем пути!

С любовью, всегда ваш Гор Душа!

Я же шел прямиком к бездне одиночества. И вот странная штука, легче было прыгнуть в эту бездну, чем что-то изменить…

Дни пролетали молниеносно. Я переводил, преподавал онлайн и все думал и думал о книге. Хотелось чего-то значимого, такого, что поможет людям, не просто бульварную жвачку… Но в голову ничего не приходило, и мои прошлые записи, которые я наконец разобрал, не натолкнули меня ни на какие мысли. Я перебирал тему за темой, но перед глазами был чистый лист.

Написание чего-либо – удивительный процесс, волнительный, трудоемкий, гипнотический. Не стоит садиться за рукопись, даже если вы знаете тему и видите некоторые эпизоды. Книга должна созреть, она должна явиться в целостном виде. История от начала и до конца, чтобы не было мучительного поиска событий, когда вы дойдете до середины. Как только вы начинаете придумывать, история перестает существовать, она превращается в фикцию, в ложь, в выдумку – и читатель это почувствует. В произведении не будет души, оно будет пустое и мертвое.

Раньше писалось легче, я как будто за кем-то записывал. Был азарт. Вспыхивал и загорался моментально. Я всегда говорил: «Я в любой теме найду что-то интересное для себя». Сейчас кажется все избитым и затасканным!

Иногда я смотрел на Егора, который, как и я, был один. Я и в нем, и в нашем непонятном общении искал темы для книги. Но это было запретно, вслух об этом нельзя говорить.

Погода наладилась, Егор убирался на участке – сгребал листву, обстригал кусты. Порой на меня накатывало, и я хотел оказаться рядом с ним, помогать ему, разговаривать. Я представлял, как вечерами он сидит около телевизора или ужинает, как просыпается в постели. Какие чувства у него внутри? О чем он думает, оставшись один на один с самим собой? Я уверен в том, что человек, который старается окружить себя людьми, как это делал он, бежит от страха перед одиночеством. И теперь жизнь зачем-то дала ему этот период. Жизнь любит испытывать нас. Она оголяет самые слабые места и потом бьет по ним, до тех пор, пока кожа не огрубеет.

Иногда он смотрел на мои окна, мимолетно, вскользь. И наверно именно это останавливало меня пойти к нему.

13-го апреля был теплый день. У меня на втором этаже было приоткрыто окно, я сидел за компьютером, фоном играла музыка. У Егора нахватался. Когда он убирался на улице, то выносил колонку и включал музыку. Я привык к тому, что под ухом что-то бормочет, и тоже стал включать.

Раньше посторонние шумы меня отвлекали, я мог работать только в полной тишине.

Егор продолжал заниматься листвой, которой на его большом участке было море.

Собрав очередную кучу, он остановился, вытер пот со лба, отставил в сторону грабли и снял футболку. По радио заиграла песня Сэма Смита – «Nothing Left For You». Я не сразу заметил, что звук стал объемнее, убавил колонку и прислушался.

Это было невероятно, но у него играла та же самая песня. Я сделал громкость на всю. И он услышал. Обернулся, посмотрел на меня. Удивленно приподнял правую бровь, мило улыбнулся и стал подпевать.

Симбиоз песни и его голого торса были идеальны. Он двигался плавно, небрежно, его мускулистое, влажное тело блестело на солнце. Иногда он зажимал подмышкой одну из перчаток и свободной рукой убирал мокрые волосы назад. А когда курил, вставал под лучи солнце, запрокинув голову.

Он издевался надо мной!

Потом он взял колун и начал рубить дрова, которые лежали рядом с калиткой.

Как же он был хорош!

Каждый удар колуна отзывался пульсацией в моем члене.

Как же хорошо, что он там, а я здесь, и нас разделяют два забора и стена дома, иначе я бы порвал его на мелкие куски, я бы обнимал его до тех пор пока не сломалась последняя, самая мелкая косточка в его организме!

Колун соскочил с полена и ударил ему по лодыжке.