О нас по-настоящему

Она увидела в нем и мою недолюбленность в детстве и оставшуюся надежду быть вместе с ним. Последнее четверостишие ей понравилось, тем, что о своей любви я уже говорил в прошедшем времени, пусть с грустью, еще с болью, но уже в прошедшем.

Не было никакой любви! Было только помешательство!

Я перечитывал сообщения, которые отправлял Марату в течение 9 месяцев, и ужасался.

«С прекрасным утром, Марат. Оно открыло для меня мир немного с другой стороны! Надеюсь, этот день приготовил для тебя что-то приятное и интересное!»

«…Весна никак не наступит на улице, но я надеюсь, она наступила в твоей душе! По крайней мере, я очень стараюсь, чтобы так было!»

«Черт с ним, что будет завтра! Завтра может и не быть! А любви, заботы, тепла так мало в этом мире! Чего хочешь ты?»

«Я не буду больше навязываться, надоедать и мешать тебе!»

«… Не могу молчать, нет сил!»

«Молчи, игнорь, динамь, не верь, а я буду любить тебя и, как дурак, надеяться на взаимность!» и так далее.

Стыдно, очень стыдно, настолько, что хотелось написать ему и попросить за все прощения, но я не стал этого делать. Я винил себя и хотел все исправить, а исправить сделанное нет возможности. Не было смысла мучить себя призрачной виной, необходимо осознать и не повторять этого в будущем.

Декабрь

– Постарайся больше не доводить себя до такого состояния, – говорила Антонина Анатольевна в нашу последнюю встречу. – Психиатрическая больница не лучшее место для здорового человека. Знакомство с Машей можно сказать спасло тебя от многих возможных неприятностей. Люди здесь меняются навсегда и безвозвратно. Научись справляться с неприятностями сам. Порой помощь со стороны превращается в зависимость. Человеку кажется, что ему становится лучше, но это обман. На крайний случай обращайся к хорошему психологу.

Из больницы меня забрал Лешка. Он очень переживал за меня, благо был знаком с Машей, и она сообщила ему, где я. Но его это до конца не успокоило.

– Я достаточно посмотрел фильмов про все эти психушки. Я думал, тебя уже оттуда не выпустят, а если и выпустят, то ты будешь как овощ, ну или со странностями точно. Но смотрю, вроде адекватный.

Было странное ощущение, когда я вышел из больницы и шел через парк к машине, как будто вычищенный, вылизанный, в новой одежде, с новыми вещами входишь в старую квартиру, чуждую тебе. С ее оборванными обоями, скрипучим полом, знакомой паутиной в углу, наполненную старыми вещами. Становится немного страшно оттого, что все эти вещи оживут и набросятся на тебя, но нет, они стоят спокойно. И теперь этот старый сарай ты должен максимально приблизить к обновленному состоянию, в котором находишься сам.

Мы поужинали в ресторане, отметили мое возвращение, прогулялись. Разговаривали о всякой приятной ерунде. Лешка не спрашивал ни про больницу, ни про Марата и я был ему за это благодарен.

Начинался период реабилитации, и чем спокойней он будет проходить, тем быстрее новый я укоренится в старом теле.

Я точно не буду делать все правильно, не всегда смогу правильно поступать, но я точно буду останавливаться, оглядываться и, быть может, корректировать свой дальнейший путь.

Я купил квартиру и, переехав в нее, признался родителям, что гей.

– Я никогда этого не приму, – сказал отец, но в дальнейшем не выказывал агрессии и не игнорировал меня. Он просто делал вид, что все осталось как прежде.

Мама, как человек эмоциональный, покудахтала, обвинила во всем себя, пообщалась с родственниками, которые, на мое удивление, сказали ей, что это не конец света, и успокоилась.

Мое признание нас сблизило, мы стали чаще говорить по душам.

– О, опять две курицы засели на своем насесте, – бубнил отец, когда мы с мамой закрывались на кухне с бутылкой вина.

Я не стал ей рассказывать про Марата и больницу, она думала, что я уезжал в отпуск. Ни к чему ей лишние переживания, я справился, и это отчасти благодаря ей и отцу. Воспитай они меня по-другому, будь они другими, возможно, я бы не стал бороться, а что-нибудь с собой сделал.

Ухажеров появилось море. Как будто у меня на лбу светилась надпись: «Свободная касса».

Безусловно, это было приятно. С каждым в койку уже не прыгал, выбирал, ковырялся. Один хрен в сексе меня мало кто устраивал. Я хотел кайфовать в процессе, а не заниматься сексом ради 10 секунд оргазма.

Я занялся изучением различных сексуальных практик – Даосские, Тантра, Камасутра, Каббала о сексе.

До сдерживания семяизвержения, я, конечно, не дошел, но качество самого процесса улучшил. Это мало кому было нужно, но ценители все же попадались.

«Ты Бог!», «Это невероятно!», «Двадцать лет занимаюсь сексом, но ничего подобного не испытывал».

Нет слов, просто разводишь руками! Информация находится в свободном доступе, изучай, практикуй, наслаждайся сам и делай приятно другому. А нам все лень!