О нас по-настоящему

«Выдолбить остатки воспоминаний, оставив в мозгу зияющую дыру! Вырвать душу и сердце с корнями, они пропитаны тобой! Больны тобой и нет возможности излечиться! Но боюсь, даже это не остановит огонь любви, в котором горит и все реальное и все ментальное во мне! Куда бежать? Как противостоять боли? Боли – одиночества и тоски без тебя! Как в котле с зельем колдуньи булькает и варится моя душа в этой боли! Каждый день от нее отваливается по куску, а сердце все в мозолях! Где взять ту мазь, которая расслабит сжавшиеся в судороге мышцы? Как вернуть жизнь, а лучше начать сначала? КАК?!

Я обратился за помощью к подруге Маше. Я не мог справиться с собой. Я не хотел жить без Марата, но и умирать тоже не хотел, надеясь на встречу с ним. Замкнутый круг.

Маша – врач психиатрической больницы.

– Прошу тебя, положи. Мне нужно замкнутое пространство. Другие стены, другие люди, другая жизнь. Пожалуйста!

– Ты понимаешь, что это не курорт? Там много боли.

– Да. Я устал! Если бы ты знала, как я устал от самого себя!

«I remember you

You're the one who made my dreams come true

A few kisses ago…»[8]

9 месяцев урагана.

Все начиналось с легкого ветерка, который впоследствии превратился в стихийное бедствие, разрушившее все до основания. Сейчас на улицах моей души торчали лишь скелеты зданий. Местами с земли поднималась пыль, и старая газета трепыхалась где-то в углу. Все замерло, как после бомбардировки…

– Здесь птицы не поют, деревья не растут…[9]

Три дня я пролежал в постели, практически не вставал, практически не ел, практически не разговаривал. Пил таблетки, которые приносила медсестра, иногда смотрел в окно и ни о чем не думал. Меня положили в палату к бывшим суицидникам. Это видимо тоже часть терапии, увидеть людей, которым хуже, чем тебе, которые в некотором смысле смелее тебя.

Потом начались встречи с психиатром. Надо было рассказывать и снова все переживать, а я так привык молчать и ничего не чувствовать. Меня это вполне устраивало. Но, чтобы жить дальше, я должен был все пережить снова и осознать свои ошибки.

– Ты сам себе протянул руку и это хорошо. Не будет стадии отрицания помощи, а это уже полдела. Но не думай, что лечение и реабилитация будут легкими. Не тешь себя пустыми надеждами. Будь готов еще помучиться. Самое главное, не бояться боли. Ее необходимо принять, как следствие совершенных ошибок, тогда и ошибки признаются быстрее, вывод будет осознанным, а соответственно и последующие изменения в тебе более адекватными. Жизнь станет другой. Не берусь утверждать, лучше или хуже, все зависит от твоей работы над собой. Ты сейчас в чистилище, у тебя потрясающая возможность все переосмыслить, проанализировать, поставить под сомнение все твои поступки, поведение и принять решение о своей дальнейшей жизни, – сказала Антонина Анатольевна.

Она посоветовала мне почитать книгу Эриха Фромма «Искусство любить»…

Я разговаривал с соседями по палате. Один порезал вены, потому что жена изменила с братом и ушла к нему, второй наглотался таблеток из-за того, что рухнул бизнес и он остался ни с чем, третий пытался повеситься из-за того, что родители негативно отреагировали, узнав, что он гей. Они выгнали его из дома.

– Не жалеешь, что признался? – спросил я.

– Нет. Я хотел жить по-настоящему, знаешь, как зарплата – в белую. Не врать, не прятаться. Потому что, даже если ты живешь отдельно от родителей, и они не видят твоей личной жизни, ты все равно их постоянно обманываешь, ты сдерживаешь себя, чтобы не сказать лишнего. От этого злишься, конфликтуешь с ними. В жизни и так куча рамок, почему хотя бы со своими родными и близкими я не могу быть настоящим? Общество не понимает, зачем геям нужно постоянно выпячивать себя. А ведь мы не выпячиваем, мы просто хотим жить, как нормальные люди. Нас причислили к каким-то не таким, другим. А в чем мы другие? В чем? В том, что мы любим мужиков, а они – женщин? Почему они не гнобят кофеманов? Я не извращенец, я не насильник, я никого ни к чему не принуждаю. Чем же я другой?

«Любви моей ты зря боялся,

Не так уж страшна, я люблю.

Цветов дарить не собирался,

Хотел любовь отдать свою…

Цветы ты принимал умело,

Любви держать моей, нет, не хотел…

Отгородился, отвернулся, смело

И опустела без тебя моя постель…

Да что там! Простыням бояться нечего,

Они привыкли днями быть одни…

Вот душу пустота мне искалечила

И повторяю я себе – «Мы не одни!»

Ты счастлив, может быть, от своего решения,

Я, точно, счастлив от своей любви!

И ведь понять, кому легко в своем лишении,

Мы сможем только у черты…

Но неужели нужно ждать нам савана,

Чтобы узнать, где счастье потеряли.

И будут бестолковы песни поминальные,

Осознавая, как глупо мы любовь не принимали!

Любви моей ты зря боялся,

Совсем не страшно я любил.

И ты бы в ней всегда купался,

Ведь всей душою, я тебя…»

Это стихотворение я сочинил, когда Антонина Анатольевна попросила написать прощальное письмо Марату.