О нас

Вот откуда эти синяки на бледном, породистом и строгом лице "монаха". Кокс? Мальчики? Раны? Страх и бегство в сумасшествие любой экзотики? Надо познакомить его с Оксаной. Она простая и яркая, как ее маки, хороводится с мальчишкой только от нечего делать, под руку подвернулся. Оксане надо и кусочек души тоже, или хоть что нибудь, бьющее на воображение, а не примитивное тевтонство. Ганс славный парень, но слишком молод и глуп.

-- Спасибо. -- Хозяин чуть поднялся на костыле и протянул только сейчас руку. -- Меня зовут граф Рона. Я разбился с самолетом на восточном фронте. Тогда, перед Гиссеном, только что вернулся домой -- и замок как раз занимали американцы. Здесь у меня был дядя, антиквар. Он погиб при налете, квартира внизу разгромлена, это его дом ... а рясу дал мне один францисканец -- очень теплый домашний халат. Спасибо за эту встречу.

"Эту?" -- подумал Юкку, крепко пожимая ему руку. Вернее, обе. Одна из славнейших германских фамилий, недаром такое лицо. А кокаин он бросит. Споткнулся только, но не свихнется. Снобирует больше ...

-- Моему графу -- мягко улыбнулся он -- я всегда приносил лучшую рыбу из улова в подарок, а он потом всегда покупал именно ту мою картину, которую я сам считал лучшей... Я рыбак и художник, граф, в нашей Балтике люди занимались чем угодно, не теряя связи с землей или морем. И с парусом, и с сетями я управлюсь не хуже моего отца, а это уже много значит, поверьте! А живопись ...

Он встал, подошел к доскам у окна, нагнулся, попробовал кисточку, тушь, взял кусочек картона, и зажал в чуть прищуренный глаз фигуру хозяина в кресле, почти незаметным движением набрасывая штрихи.

-- Вы развлекаетесь этим белым ядом -- продолжал он ровно, нанизывая слова на штрихи, как на нитку -- а многие пьют даже древесный спирт, хотя известно, что от него ослепнуть можно... Я живу напротив, в притоне разбойников у мещанской хозяйки, где в одной комнате делают фальшивые документы для ни в чем неповинных людей, а несколько квартирантов занимаются грабежом американских складов, и от них кормится бывший красавец и бывший адъютант бывшего главнокомандующего одной из армий, один профессор энтомологии, один бывший контр-разведчик, несколько просто стерв, и три настоящих поэта, не считая других людей... Нет, пожалуйста, закуривайте спокойно, это мне не мешает, а если скрутите и мне сигарету... спасибо. Интереснейшая жизнь, если понимать юмор, философски мыслить и любить стихи... или краски, что почти одно и то же. Эти три условия, по моему, необходимы для молодости души, а она нужна для жизни, и эта единственная молодость к тому же, которую мы можем сохранить... В этом доме живет и одна принцесса, иначе не назовешь. Я ее зову по эстонски -- "кунингатютар" -королевская дочь, чтобы не ослабеть от ее настоящего имени -- очень уж оно у нее нежное: "Таюнь" -- сокращенное от Таиса. Чуть седеющая уже принцесса. Представьте, я встретил ее молниеносно первый раз в Берлине, на вокзале Цоо, перед самым налетом, осенью сорок четвертого года. Шел мимо и вдруг вижу даму: летнее платье, в котором можно пойти на любую гарден-парти, шляпка с вуалькой, белые перчатки и такие ножки в туфельках, что я просто встал столбом. Она не могла меня не заметить, и через несколько минут спросила, что мне собственно нужно. Я говорю -- ничего, совершенно ничего. Просто посмотреть -- глазам не верю. Знаете, тогда -- Берлин в развалинах, все серое, и вдруг явление из другого мира. Пусть не молодая, но прелестная женщина! Невероятно! Она улыбнулась и сказала, что это -- психологическая контр-атака: противопоставление действительности, чтобы не дать втянуть себя в душерубку. Кроме того, она ездила недавно в этой же шляпке и перчатках на восточный фронт. Да, полдюжины белых лайковых перчаток в этой вот сумке из крокодиловой кожи, на которой она спала, как на подушке в вагонах и на полу, как попало в пути -- но когда являлась во все командные пункты на фронте -то ей ставили самые невозможные печати на самые невероятные пропуска -- ей надо было вызволить контуженного сына -- несмотря, вернее, только смотря на парижскую шляпку... Вы себе представляете малиновую вуальку на фоне отступающей уже армии? ... А сейчас мы встретились опять, и она была босиком, в веревочных туфлях на этих самых ножках, в бриджах с заплатанными коленками и самодельной сумкой. Лил страшный дождь, мы встали в подворотне -- я и она со своей компанией -- один по виду седой музыкант, другой -внезапно постаревший юноша, а третий на цыгана смахивал. Я ее сразу узнал. Что они делали? Читали стихи. Вслух, с горящими глазами. Я позавидовал. Совершенно бездарен в поэзии. Пение люблю, о красках не говорю, это моя настоящая жизнь, а вот стихи... культуры не хватает. Но люблю тех, кто их любит... К нам приходят иногда чужие и просто спрашивают: а где тут поэты живут? Кунингатютар тоже художница, между прочим.

-- Мы живем вне времени -- тихо вставил вдруг молча сидевший в углу Ганс слышанные от кого то слова.