О наследниках, наследиях и наследствах

— Наверное, я даже смогу его понять, — развел руками Руквуд, — это очень обидно: знать о волшебстве, видеть его и не иметь возможности колдовать. Сквиб — это самое страшное, что может случиться с волшебником. Кто-то смиряется со своим состоянием, кто-то озлобляется. А этот начитался маггловских книг и решил, что если он будет уничтожать тех, кто, как он выразился, «позорит магию», то ему будет оказана особая милость, и он сможет колдовать. Он не только этих магглов, про которых мистер Дурсль рассказал, убил. Тут его спугнули, и он не успел следы замести. Да и сумасшествие прогрессировало. А так его жертвами часто становились гадалки, магглы, чувствительные к магии, мошенники и им подобные. За ним много жертв.

— Какой странный выверт сознания, — пробормотал Орион Блэк.

— Что взять с психа, — проворчал Уолден.

— Подождите, — нахмурился Северус, — вы сказали, что его родители до недавнего времени поддерживали с ним связь. А кто это? И неужели они не замечали, что их сын сходит с ума? Я в этих вопросах не разбираюсь, но если есть навязчивые идеи, то человек все время будет сбиваться на них даже в обычном разговоре. Или нет? И кто его родители-то?

— В жизни не догадаешься, — фыркнул Руквуд. — Он сын двоюродного дяди нашего маленького Невилла. Элджертон и Энид Лонгботтом родителей зовут. Та самая парочка, которая над малышом издевалась типа для того, чтобы спровоцировать стихийные выбросы магии.

— Что?! — в ужасе переспросила Вайолет. — Но… зачем?!

— Мерлин! — пробормотал МакНейр. — Как же так?

— А они что говорят? — спросил Орион. — Или их не спрашивали? Если учесть все издевательства над Невиллом, то они могли и своего сына до сумасшествия довести.

— Пока ведется следствие, — ответил Люциус, — как бы у нас маньяка не отобрали. Жертва-то все равно нужна. Я Дурсля успокоил, он за жену и сына переживал.

— Тут бы любой переживал, — согласился Нотт, — такое рядом бродит. Тут и за себя испугаться можно.

— Маньяка у нас отберут, — вздохнул Волдеморт, — но раз такое дело, то можно и еще поймать. Для нас очень выгодно, что опять всплыли родственники Невилла, теперь вообще никаких вопросов про мальчика не будет.

— А ведь этого типа действительно могли родители до сумасшествия довести, — заметил Сигнус Блэк. — Я не удивлюсь, что над ним издевались еще больше, чем над Невиллом. И с возрастом давление не него только росло. Знаете, очень может быть, что у него и магический потенциал полностью задавили. Вначале он вообще не понимал, что с ним творят, только боялся, а потом, когда подрос, до него дошло, что он не соответствует ожиданиям родителей. А это больно и унизительно. И почему, отправив его к магглам, ему память не стерли? Наверняка смог бы нормально устроиться. А так осталось чувство собственной неполноценности и жгучее желание вернуться в мир магов и доказать всем, что в нем ошибались.

— Иногда мне кажется, что даже убивать гуманнее, — сказал Нотт, — действительно, стерли бы память. Хотя, если что-то было, то парень мог найти дорожку в мир магии.

Все помолчали.

— Поговорю с Дурслем, — сказал Малфой, — и с Грейнджерами. Пусть ищут нам следующего маньяка. Сделаем этот мир лучше.

Волдеморт бросил на него косой взгляд.

— Это не твои слова, Люциус, — заметил он.

— Да как-то к слову пришлось, — потупил глаза Малфой. Впрочем, получилось у него не очень убедительно.

Следующего маньяка искали уже целенаправленно. Маги пребывали в перманентном шоке от закидонов маггловской психики. Один охотился на женщин в черных чулках, другого возбуждали красные платья.

— Я больше не могу! — жаловался Люциус. — Мне кошмары сниться начали. Никакие зелья не помогают. Зачем эти типы закапывали трупы у себя в саду? А эта женщина, которая рожала детей, а потом душила их? Есть же методы, причем совершенно законные и доступные. Я про контрацепцию.

— А мне очередное письмо от гоблинов пришло, — Вайолет протянула свиток Волдеморту. Тот пробежал его глазами, поперхнулся, прочитал внимательно. Снова перечитал.

— Предлагают в жертву одного из своих преступников, — наконец сказал он, — и откуда узнали?

— Узнали ясно откуда, мы маньяка отдавать не хотели, — пожал плечами Нотт, — тут легко догадаться. Меня другое интересует, почему они своими преступниками свой проход не укрепляют, а к нам лезут? Или у них там кто-то, кого кровавые жертвы не интересуют?

Все задумались. Было даже что-то забавное в том, что у кровожадных и свирепых гоблинов в союзниках оказался кто-то безобидный.

— А может, у них ничего и нет? — предположил Северус. — Просто какой-то источник? Обычный? Могли бороться с проходами, чтобы магов ослабить, а потом поздно стало? А тут и дошло? Ну, чего вы смотрите так, нигде не сказано, что идиотами могут только люди быть.

Волдеморт прикрыл глаза ладонью. Остальные зависли.

— Это уже чересчур! — проворчал Уолден.

— А ведь могли, — сказал Руквуд. — Все предусмотреть еще ни у кого не получалось. А идея ослабить магов таким способом могла показаться привлекательной. Да-а, все вместе наш мир губили. По идее, вместе и восстанавливать, но именно с гоблинами дел иметь не хочется.