О нем доложили Сталину

Раскатистое эхо выстрелов еще долго гуляло по окрестностям, пока не затерялось в глубине гор. Остолбеневшие диверсанты обескураженно смотрели то на партизан, то на распластавшееся тело Шаликашвили. Окончательно их повергло в шок неожиданное появление на поляне целого и невредимого Рейхера. Он вышел из-за скалы, его руки были развязаны, а фуражка по-прежнему щеголевато сидела на голове. Рядом с ним, как ни в чем не бывало, вышагивал командир партизан. Его подчиненные, оставив диверсантов в покое, стали в строй, и «мордатый» подал команду:

— Смирно!

— Вольно, Михалыч, это уже лишнее, — махнул рукой.

— Вольно! — повторил тот.

Строй лжепартизан рассыпался, и они возбужденно загалдели. А диверсанты продолжали стоять, как окаменевшие. То, что с ними произошло за последние полчаса, трудно было представить в самом кошмарном сне. На что, казалось бы, тертый калач Петренко, и тот изменился в лице. После «круга гладиатора» подобного коварства от Штайна вряд ли он, да и кто-либо другой ожидал. И когда шок прошел, их прорвало: одни вслух, а другие, бормоча под нос ругательства, принялись костерить на чем свет стоит лжепартизан. Еще мгновение и на поляне началась бы драка — Асланидзе вцепился в «мордатого», но вовремя вмешался Рейхер.

— Асланидзе, назад!

Диверсант что-то промычал, но подчинился и отпустил своего мучителя. Остальные тоже притихли и ждали, что последует дальше. Рейхер, обойдя тело Шаликашвили, подошел к «мордатому» и, потрепав по плечу, сказал:

— Гут, Михалыч!

— Рады стараться, герр лейтенант, — ответил тот.

— Хорошая работа.

— Плохой у нас не бывает, — снисходительно заметил командир лжепартизан и напомнил: — Большевики цацкаться не будут, поэтому пусть не обижаются, если кому-то…

— Не пугай — пуганые уже, — перебил его Рейхер.

— Я так, к слову.

— Не накаркай, — зло бросил Петр и ожег взглядом «мордатого».

Тот пожал плечами и хмыкнул:

— Извини, не рассчитал.

— Если я стану рассчитывать, то не ошибусь, — пригрозил Петр.

— Че-го-о? — «мордатый» подался на Петра.

— Прекратить! — прикрикнул на них Рейхер.

— Михалыч, не залупайся, — осадил «мордатого» командир лжепартизан и спросил у Рейхера: — Мы свободны?

— Да. Капитану Пинкерту наилучшие пожелания.

— Яволь, герр лейтенант! Удачи вам! — пожелал диверсантам командир особой группы, действовавшей при местном отделении гестапо, а затем гаркнул: — Все, хлопцы, маскарад закончился! Собирай манатки! Митяй, эту падаль, — командир группы пнул ногой тело Шаликашвили, — засунь, куда подальше.

Лжепартизаны загалдели и толпой повалили к дороге, там их ждала машина. Митяй же, ухватив за ногу труп Шаликашвили, потащил его к расщелине в скале.

Столбняк, в первые минуты охвативший диверсантов, прошел. Они уже не обращали внимания на подскакивающую на камнях, будто футбольный мяч, голову мертвого Шаликашвили. Жестокий закон — слабый должен умереть, — который каждый испытал на собственной шкуре, приучил цинично относиться к чужой жизни. Их неестественно громкие голоса и нервный смех еще какое-то время звучали на поляне.

Рейхер не стал тратить время на слова — все сказала безжалостная проверка — и приказал садиться в грузовик. Разобрав оружие, диверсанты забрались в кузов. Машина тронулась и, пробившись сквозь сугробы, сползла на дорогу.

К последнему пункту назначения, хутору Эриванский, группа добралась без остановок. Здесь ее ожидал вездесущий Райхдихт. Пока диверсанты разгружали машину и занимали места в блиндаже второго горнострелкового батальона «Эдельвейс», он вместе с Рейхером и Петром отправился к его командиру капитану Дику.

Тот находился на командном пункте и встретил их довольно сухо. Для него заброска в тыл большевиков разведывательных и диверсионных групп абвера чаще всего оборачивалась головной болью. Начальство, как всегда в таких случаях, стараясь застраховать себя перед всесильной контрразведкой, а в случае неудачи спихнуть ее на подчиненного, заваливало штаб батальона «ценными» указаниями. На этот раз оно вовсе озверело и потребовало от Дика, чтобы его разведчики расчистили проход в тыл к большевикам для чистоплюев из абвера.

Последние двое суток он только тем и занимался. Но его доклады о ходе обеспечения операции абвера командиру полка показались неубедительными. Накануне в расположение батальона прикатил начальник штаба майор Фогель. Судя по тому, что он не погнушался собственным осанистым брюшком проутюжить передовую и замучил командиров рот дурацкими вопросами о плотности огня противника на квадратный метр, Дик сделал вывод: абвер готовит важную операцию.

От этого ему не стало легче. За то время, что Фогель провел в батальоне, он успел своим занудством проесть плешь на голове всем штабным и извести дурацкими вопросами командиров рот. Дик уже не мог без зубовного скрежета воспринимать его «Почему?», «Насколько вы гарантируете?».