О непредсказуемости жизни (сборник рассказов) (ЛП)

— Ну-у-у... — протянул крыс, — кто-то же должен мыть полы и таскать дрова...

— Угу... только это, я и на кухнях так могу. Дык там хоть голодным не буду.

— И у нас не будешь! — возмутился Таллис.

Тут Хабаккук внимательно посмотрел на Мишеля:

— Думается мне, наш юный друг не просто хотел бы получить новую работу. Ты ведь более склонен к физической работе. Я прав?

— Угу. То есть да.

— Но кроме того ты хотел бы делать что-то важное и нужное для всех. Думаю, у меня есть вариант, — руу склонился поближе к Мшелю. — Один... одна моя знакомая работает в артели лесорубов. Это немного опасная работа, лутины всегда где-нибудь поблизости, но Цитадели постоянно нужны дрова, доски, брусья и сырье для лампового масла. Мнится мне, они с удовольствием примут к себе бобра. Сейчас они в Цитадели, отдыхают. Я могу отвести тебя к ней и рекомендовать. Если хочешь.

Мишель отставил надгрызенную кружку и задумался. Почему-то предложение Хабаккука казалось ему очень даже подходящим. Валить деревья, подгрызая корни, находя трещины и слабые места в казалось бы несокрушимом стволе... Обгрызать ветки, сучья, попутно объедаясь тонюсеньким, но таким вкусным камбием...

— Когда пойдем?! — спросил юноша, вскакивая с табурета.

— Да хоть сейчас, — кивнул руу. — Только допью, что налито и выдам монетку Донни.

Осторожно прикрыв дверь, особо оберегая драгоценную новую конечность — хвост, Мишель встал в круге света от горевшего у входа в таверну нового светильника. Юноша решил подождать руу на улице — пусть холодный и влажный осенний ветер немного выдует хмель из головы. Стоя на месте, Мишель чувствовал, как хвост шлепает по ногам, как шерсть топорщится под ветром, как мокрый воздух овевает настороженно шевелящиеся уши... Но тут хлопнула большая дверь и руу-морф навис над юным бобром.

— Идем.

По устланным булыжниками дорожкам, мимо факелов и светильников, разожженных после захода солнца, следом за возвышающимся на голову Хабаккуком, куда-то на хозяйственный двор, потом по еще по закоулкам, глядя на странного друга. «Интересно, что же это за зверь такой?» — думал Мишель глядя вслед руу-морфу. Весь такой какой-то сужающийся снизу вверх, с мощными ногами и хвостом, чуть более узкой... м-м-м... талией и плечами еще уже...

— Жупар, а Жупар, это... ну, ты как это... А! Чья это у тебя шкура?

Остановившись под факелом и, подняв уши, руу-морф уставился на бобра-морфа:

— Какая еще шкура?! Где у меня... А! — рассмеявшись, Жупар хлопнул друга по плечу. — Ну, ты сказанул! Марка наслушался?! Шкура у меня! У меня не шкура, у меня облик животного. А конкретно — кенгуру.

— А как... — Мишель совсем смутился, но все-таки выдавил, — ну ты сам, когда стал этим... кен... кенгуруу, что ты чувствовал?

— Хм... Как я себя чувствовал? Даже как-то не помню. Кажется, сначала я никак не мог понять, чем же я собственно стал. Никто не мог припомнить ничего подобного. К счастью вскоре в Цитадель заглянул с очередным визитом Теномидес-старший, он-то и просветил нас, что далеко на юге, на очень большом острове живут такие же попрыгунчики, которых местные жители называют «кенгуру». Или «руу», если коротко. Потом он мне даже книжку с рисунками переслал, в подарок. Помню, мне это понравилось — хорошо звучит и вообще, кенгуру — отличные ребята!

Еще помню, как я радовался, став таким загадочным и странным. Вся Цитадель обсуждала меня целый месяц, Даже лорд Хасан приглашал на ужин. Трижды за месяц. Класс, а?! Правда потом все узнали, что я такое и интерес быстро пропал. Вот же жалость!

— Ага! — согласился Мишель.

— Вот! И я так же думаю! Ну, да ладно, что прошло, то прошло. Кстати, мы почти пришли. Ее имя Линдси. И... не пугайся ее размеров. До изменения он был почти таким же большим.

Они стояли у маленького флигелька — пристроенного к донжону строенница с отдельным входом. Из узенькой дымовой трубы как-то скупо курился дымок, фасад из серого камня казался выщербленным от старости, но высоченную и широченную дверь, освещенную факелом, явно недавно подновляли. Хабаккук поднялся на высокое крыльцо и постучал в прикрытый ставень.

Сначала было тихо, потом раздались тяжелые шаги, чем-то похожие на шаги Христофора, а потом дверь открылась и в круге света показалась воистину монументальная женщина. Высокая, наголову выше Жупара, широкоплечая, ширококостная, с совершенно неаристократическими чертами лица — тонкие губы, абсолютно неклассический маленький жесткий нос, явно не единожды переломанный, тонкие надбровные дуги с четкими бровями. Действительно мощная грудь прикрыта кольчугой, пообок пропущены толстенные, чуть ли не в мужской бицепс, рыжие с сединой косы. В руках щит, Мишель за ним скрылся бы весь целиком, для нее же был — так, локоть прикрыть.

Разглядев гостей, женщина гулко расхохоталась:

— Жупар! Ты ли это?! Опять пришел домогаться моего ужина?! Ну заходи, заходи! И друга за собой тягай, у меня на всех хватит!