О носах и замках (СИ)

— Двигай на Каштановую, к миссис Бёрч! — крикнул Смолл, когда они уселись внутрь, на что Мэпл пробурчал: «И сам знаю» — толкнул рычаг вперед, и экипаж тронулся с места.

***

Несчастье. Дурь. И ничего хорошего.

Так можно было охарактеризовать то, что открывалось из окна с левой стороны кэба. Бурые тучи накрыли собой район Гарь, и в них чернели монструозные здания фабрик, небо подпирали огромные трубы — десятки, сотни труб. Железной проволокой над зданиями проходили рельсовые линии пародрезин и грузовых локофургонов. Это место удручало одним своим видом.

Кэб полз на запад по Флюгерной улице, и до Мостовой балки, являвшейся границей между Тремпл-Толл и Гарью, был еще целый квартал, но зловоние добиралось даже сюда. По сторонам улицы высились здания меблированных комнат — угрюмые кирпичные дома с сотнями окон, за которыми не случается ничего хорошего. К домам привалились большие кучи черные кучи — при этом то и дело распахивалось какое-нибудь окно, и чьи-то руки вытряхивали на улицу еще больше золы. Судя по всему, телеги мусорщиков сюда никогда не приезжали. Сюда вообще мало, что приезжало. И хоть по Флюгерной пролегала трамвайная линия, оканчивающаяся на Семафорной площади, трамвай сюда не сворачивал: на путях у вокзала даже стрелка проржавела из-за того, что ее давно не переводили — все трамваи шли по Твидовой на Неми-Дрё. Что уж говорить об этом месте, если даже в блошиный Фли за каналом трамвай ходил.

По Флюгерной курсировали разве что два самодельных трехэтажных омнибуса братьев Виклз, и по сути они не столько занимались развозом пассажиров, сколько доставляли местных жителей в паб «Вертляк», в котором хозяйничал их кузен.

И как раз сейчас один из этих трехэтажных монстров, с дюжиной глаз-ламп скрежетал сквозь смог навстречу кэбу. Поравнявшись с ним, мистер Виклз за штурвалом омнибуса приветственно прогудел в клаксон: пусть это трущоба — но о манерах помнят даже здесь. Вскоре скрежет затих, свет фонарей исчез во мгле, и кэб снова остался один.

— Ты думаешь, ей можно доверять? — спросил доктор Доу, не отрывая взгляда от фабричной Гари, что появлялась вдали всякий раз, как их кэб проезжал через очередной пустырь между зданиями меблированных комнатам.

— Полли хорошая, — ответил Джаспер. — Она мне помогла.

— Помогла проникнуть в злодейское логово. Сомнительная заслуга.

— Ты совсем не разбираешься в людях!

— В… людях? — спросил доктор.

— В хороших людях, — уточнил Джаспер. — Не можешь отличить их от плохих. А еще ты совсем не разбираешься в женщинах.

Доктор перевел на племянника преисполненный сомнения взгляд. После чего мысленно согласился с высказанным утверждением и снова отвернулся к окну.

— Я не разбираюсь в них, верно, — сказал он. — И отношусь к ним с закономерным подозрением.

— «Закономерное подозрение»… Ты так называешь свое отношение ко всем людям. Но среди них попадаются и хорошие! Которые заслуживают доверия!

— Как мисс Полли Уиннифред Трикк?

— Да. Или как доктор Горрин, или как мистер Киттон.

— Мистер Киттон, гм… Прости меня, но человек, окруживший себя головорезами и прячущийся в потемках, не вызывает у меня ничего иного, кроме как… закономерного подозрения.

— Он тебе просто не нравится.

— Не «просто». Он мне крайне не нравится. И однажды мистер Киттон поступит с тобой так, что и тебе он перестанет нравиться. Я просто не хочу, чтобы для тебя это стало неожиданностью.

Повисла тишина.

Джаспер ее нарушил:

— Я рад, что ты мне поверил. Рад, что мы занялись тайной Фиша.

— Мы занялись тайной Фиша, поскольку обстоятельства сложились таким образом, что игнорировать ее стало невозможно.

— Из-за того, что Фиш лежит у тебя в кабинете?

— Не только. — Натаниэль Доу выглядел и говорил так, будто бы отвечал не племяннику, а вел беседу со своим внутренним голосом. — Мне тут вспомнилась старая история про грабителя, у которого порвался мешок с награбленным, и сыщик просто прошел по следу из просыпавшихся монет. Вот и мы так же: идем по следу из монет, подбираем каждую из грязи, двигаемся дальше.

— Я не понимаю.

Доктор Доу покачал головой и сменил тему:

— Почему он пришел именно к нам? — задумчиво проговорил он.

— Потому что в нем застряли целых три пули, а ты — доктор, — заметил Джаспер.

Натаниэль Доу поморщился — он не любил подчеркивание очевидностей.

— Отчего он решил, что мы не сдадим его полиции? — уточнил он. — Или Ригсбергам? Что мешало мне отправить письмо мистеру Портеру в тот же миг, как грабитель банка свалился без сознания на моем пороге?

— Потому что Портер и сам злодейский злодей?

— Предположительно, — напомнил доктор. — До сих пор он ничего злодейского не сделал.

— А горемычный порошок?!

Доктор Доу пожал плечами.

— Полагаю, он всего лишь исполняет возложенные на него начальством обязанности, — сказал он. — Ты ведь не станешь винить бюрократов из Паровозного ведомства из-за тысяч служебных проволочек? Или приказчиков в рыбных лавках за то, что они на самое видное место выкладывают свежую, только выловленную в облаках рыбу, а в пакет покупателю заворачивают рыбу второй и порой даже третьей свежести…

Джаспер был поражен.