О пауках и собаках

– Отец просто развлекается со мной, – выпалил Фрино зло. – Я – его очередная игрушка. Игрушка, которая никогда не станет наследником. Игрушка, которую он хочет довести… довести до петли, до прыжка с обрыва, до яда в стакане вина… ты это хотел услышать?! Это ты мне хотел сказать?!

Божество рассмеялось, а Фрино – уставшего, опустошенного, уже понесло.

– Я его ненавижу. Ненавижу страшной ненавистью, черной и ядовитой. Эта ненависть сжигает меня изнутри. Я… каждый сраный раз ложась спать я бы с удовольствием представлял себе, как я убиваю его, разрываю на мелкие клочки, пытаю и мучаю… но я настолько боюсь, что не могу даже мечты себе позволить. Я... мне страшно, Орним… я не хочу, чтобы он меня замучил… не хочу умирать…

– Никто не хочет умирать,Фрино, – мохнатая рука прошлась по волосам, взъерошила. – Ни ты, ни я, ни тот парень за дверью. Все мы хотим жить.

– Но, знаешь, что самое паршивое? – сказал почти спокойно младший Сентро. – Я твержу, что не хочу умирать, но… если бы смерть нашла меня сама, я был бы счастлив. Иногда думаю – вот бы меня кто-нибудь пристрелил. Или лошадь затоптала. Или со скалы я свалился – чисто случайно. Надо только быть там, где опасные люди, высокие скалы и буйные лошади. И тогда, может, мне повезет… тогда, может, я легко умру а не в пыточной. Знаешь, что будет, если я так умру?

– Что же?

– Отец подойдет, посмотрит на мое мертвое тело и скажет – я даже слышу с какой интонацией – “ты разочаровал меня, сынок”, – зло передразнил Фрино. – О нет, я не хочу его убить. Если я убью его – закон поможет ему утащить меня за собой в твою пасть. Нет. Я не сдамся. Я не сопьюсь, не снаркоманюсь, не покончу с собой и не умру от болевого шока в пыточных. Нет. Я сильный. Сильный и живучий, как какое-нибудь сраное насекомое. Я буду жить назло этой падле. И однажды я увижу, как он сдохнет. Увижу и назло буду жить счастливо. Назло ему уничтожу все, чего он добился. Пропью богатство, перестрою имение, разорю рынок рабов а потом сбегу из Орны в другие миры. На Эквариус например. Говорят, там много древних катакомб, которые еще не исследованы толком. Мне будет чем там заняться…

– Щенок, который любит лазать по катакомбам, – посмеялся над ним Орним. – Какой же ты странный, никогда не понимал этой тяги... Однако скажи мне, зачем ты принес сюда это мертвое тело? На что ты надеялся?

– Я… – замялся Фрино. – Я хотел отдать его тебе. Этот человек был приятен мне и… ты же сам знаешь, как я отношусь к похоронам. Может, ты заберешь его душу в какое-нибудь хорошее место? Такое, какое бы сошло для него за рай… Или, может, поможешь ему? Подтасуешь карты в круге перерождений? Ты ведь заведуешь душами… знаю, с моей стороны наглость простить такое… но для меня это важно...

– Наивный щенок, – было ему ответом. – Глупый щенок. Что мне за это будет?

– Я мог бы тебе что-нибудь отдать, если бы у меня что-нибудь было, – потупился Фрино. – Скажи, что тебе нужно?…

– То, чего у тебя пока нет, но однажды обязательно появится. Твоего первенца.

– Вряд ли у меня будут дети, – покачал головой Фрино. – А если и будут – я не соглашусь на такую сделку. Я не хочу опустить до уровня своего отца.

– О нет, Фрино Сентро, у тебя будут дети, – глухо засмеялось божество. – Прекрасные дети. И я хочу одного – первого, особенного ребенка. Он будет весьма и весьма необычен… и я не хочу чтобы ты спустил его необычность в трубу. Хочу приложить руку к его воспитанию… и хочу чтобы он кое-что для меня сделал...

– Ч... что? – удивился Фрино. – Чем же он будет так необычен?

Пусть Орним и знал все, но знаниями своими делиться никогда не торопился. Пожалуй из его уст это было первое предсказание, которое Фрино услышал в своей жизни. И оно стало неприятной неожиданностью.

Фрино всегда говорил себе, что детей он не хочет. Не хочет, потому что ребенку придется жить в таком же жестоком, грязном мире, в каком жил он. Фрино слишком хорошо понимал, что, возможно, ему придется вести себя со своим собственным сыном так же, как отец вел себя с ним. Заставлять убивать, пытать, подставлять и мучить. Потому что иначе на Орне нельзя. Иначе на Орне не выжить. Тут либо ты, либо тебя. И как бы Фрино не кричал о том, что сбежит с острова… он понимал, что вряд ли остров его отпустит.

– Не расстраивайся так, – ответил Орним, явно прочтя все его эмоции. – Я даже не буду забирать его у тебя, этого ребенка. Обещаю. Лишь разреши мне играть с ним. Тебе же со мной нравится, щенок. Тебе же нравятся наши беседы. Ты находишь в них отдушину, потому что я – тот, кого ты не сможешь убить даже по наущению отца. А еще я вижу твою душу и не даю тебе врать. Твой ребенок… разве ему не понадобится такой могущественный покровитель, как я?

– Что ты с ним сделаешь? – спросил Фрино, сомневаясь.

– Самую малость. Всего-то сделаю так, чтобы он родился магом – как и ты. Отец еще не раскрывал тебе тайну, почему каждый новый Сентро рождается с силой? Знаешь ли ты, почему аристократические роды Орны всегда порождают магов, хотя магия не передается по наследству?

– Не рассказывал, – потупился Фрино. – Но я знаю. Случайно узнал…