О пауках и собаках

Эйнар знал об одном лоре, что однажды  нежданно пропал, а потом вернулся  – по кускам. Об этом все знали, но обсуждали лишь шепотом – грязная, неприличная история. Такая позорная смерть.

Вот забавно будет, если после всего триумфа Эйнара с обретением магии, с благосклонностью невесты, его ждет тот же финал. Пожалуй, действительно перебарщивать не стоило... и надо бы добавить самоиронии, чтобы сгладить высокомерие.

– Мне на твои пляски смотреть не хочется – мы нортельские лизоблюды к другим танцам привыкли, поизящней... Хотя я люблю, что попроще, в память о матушке из низов.

Так говорить про мать Эйнару было неприятно, но даже если бы вороны вздумали проверить – за ложь бы не приняли: несмотря на благородную фамилию ее семья так обнищала и выродилось, что была немногим богаче каких-нибудь мелких торговцев. Но вновь не то сказано – вина тому усталость, дурман шиары, что так и не выветрился, или же Эйнар просто изначально просчитался, переоценил себя, недооценил его.

Серой Ворон упоминанием матушки совсем не проникся.

– Насрать мне на твою шлюху-мамашу. Ты лор – а вы все одинаковы, и верить вам – себя не уважать... Так что не тужься тут, хочешь чего – расслабься и проси как следует, а не…

– Да пошел ты, – зло перебил Эйнар, едва удерживаясь, чтобы не отступить на шаг – так неудобно и в чем-то унизительно было смотреть снизу вверх. – Знаешь, какое облегчение говорить, что в голову взбредет? Видя ублюдка – говорить, что он ублюдок. Говорить “дерьмо”, наступив в него. И говорить сразу о деле, а не трындеть всякую хрень три часа, вылизывая друг другу задницы – только потому, что так принято.

Эйнар чувствовал – Серый Ворон очень хорошо это знал. Кем бы он не был, до того, как возглавить сначала мелкую шайку бандитов, а потом элитную преступную группировку, но вынужденная вежливая ложь и лесть, когда проклинать хочется, была для него больной темой. Зато вот Эйнару теперь хотелось вымыть рот с мылом, но он продолжил, уловив на лице мужчины задумчивость.

– Забудь, что я долбанный лор. Я человек, которому твой сынок просрал желание. И я хочу нанять вас. Можешь шею мне свернуть или просто выставить – но тогда бедный Рикки подохнет.

– Ну надо же, какой деловой подход, – Серый Ворон хмыкнул, и отступил на шаг, прищурился, рассматривая Эйнара с ног до головы.

Эйнар возликовал: а вот теперь повезло, он сказал наконец правильные слова, чтобы завоевать толику расположения этого варвара. И этого было достаточно, чтобы он хотя бы задумался над тем, чтобы воспринимать Эйнара, как равного.

– Обыграть моего идиота много ума не надо, – заметил Серый Ворон и к вящему удовольствию Эйнара Рикки ожидаемо не сдержался, подал, наконец, возмущенный голос:

– Да он у самого Андрэ выиграл! Ну и “умельцев”, что его окучивали, с носом оставил... Но мне просто не повезло.

– Андрэ? – недоверчиво переспросил Серый ворон, а маг, с любопытством все это время следивший за разговором, восхищенно присвистнул.

– Ну... мне-то повезло, – ухмыльнулся Эйнар. Даже не солгал. Надеялся уже перейти к сути дела, но в комнату вошли двое – жилистый, лысый мужчина неопределенного возраста и девочка... но нет, присмотревшись, Эйнар понял, что она все же уже взрослая девушка – просто очень маленькая и пухлощекая. Само воплощенние невинности, если бы не была девица увешена клинками разного вида, и своими золотистыми кудрями не вызывала ассоциации с Фрино Сентро.

– Ой, какой миленький, – она сразу же обратила внимания на Эйнара, улыбнулась кокетливо, и он задумался, стоит такому комплименту радоваться или, наоборот, начинать волноваться.

Мужчина же на Эйнара и внимания не обратил.

– Он меня достал. Сдаюсь, – с каменным лицом отчитался он перед Серым Вороном.  – Если я его еще что спрошу и услышу вместо ответа очередную дебильную песенку – прирежу. Дырку размером с тыкву в брюхе сделаю. Молотом башку разобью. Оторву его член и ему в рот запихну.

– Последнее вообще-то не смертельно... но грубо по отношению к стоящей рядом с тобой даме, – ехидно заметила коротышка.

– Твою мать, Хосс, отрывай что хочешь, но мне нужно чтобы он сдал крысу! – разъярился Серый Ворон.

– При всем уважении... иди сам и пытай. Я тебе не палач, моя работа – тихие-мирные убийства, чтобы один надежный удар – и готово.

– Вол его сменил, – миролюбиво вклинились девушка. – Может выбьет...

– Ну, конечно, – фыркнул Хосс. – Скорее добьет.

– Заткнитесь, – Серый Ворон устало помассировал виски, и Эйнар с сожалением подумал, что сейчас вслух сравнивать его с изнеженной барышней, неподходящий момент.

Сейчас неподходящий момент в принципе – воронам не до Эйнаровых игр.