О первых пилотах и бумажных розах (СИ)

В ответ только приглушенно, но витиевато выматерились, с центрифуги что-то с грохотом сверзилось на пол, заставив Юрку испугано втянуть голову в плечи. А еще через мгновение из-под механизма выбрался Отабек. Взъерошенный, с обнаженным торсом, блестящей полоской смазки поперек груди, пахнущий металлом и жаром – такой он вызывал только одно желание. Заметив его тяжелый взгляд, Отабек только бровью повел, пряча усмешку в уголках губ:

- И тебе доброго дня. Где моя еда?

Юрка облизнулся, но нашел в себе силы кивнуть в сторону пакета:

- Там. Привет.

Отабек кивнул и, дотянувшись до пакета, зашуршал бумагой. Под смуглой кожей заиграли мышцы, и Юрка сел прямо на пол, устраиваясь по-турецки, чтобы не демонстрировать свой стояк и не мешать Беку. Но тот начал разговор сам. Правда, поднял тему, о которой Юрка думать не хотел.

- Как дела на мостике? Судя по тому, что мы все еще живы, новый пилот летает не так плохо, как ты думал?

Юрка тут же взвился:

- Я смог бы лучше! Он перед каждой стыковкой трясется! А кэп говорит, что у меня опыта мало! И что грузовые суда пилотировать не легче! Да хрень все!

- Ну, объективно он прав, - Отабек пожал плечами. – Остынь. Придет и твое время.

- Да, конечно, - Юрка сник. Взрыв эмоций был коротким, но выматывающим. – Витька глазами его уже трахнул пару раз. А тот стесняшку из себя строит. И тоже глазами его ест. Как думаешь, сколько у меня шансов стать первым пилотом?

- На этой лоханке? Пятьдесят процентов. Фельцману летать недолго осталось, он и так превысил свой лимит по возрасту. Витька станет капитаном, твой «любимый» Юри – старпомом. Как думаешь, сколько у тебя шансов стать первым пилотом? – очень точно передразнил его недовольный тон Отабек. Юрка снова вскинулся было, но тут же осекся, задумавшись. А ведь… прав Отабек. Фельцману до почетной отставки чуть меньше двух лет осталось. И он костьми ляжет, но посадит Витьку вместо себя в капитанское кресло. Юри станет старшим помощником, тут и к гадалке не ходи. А у него, Юры, за это время и опыта и возраста прибудет. Полтора года – не такой уж большой срок.

Дойдя до этой точки своих размышлений, Юрка аж вздохнул облегченно. И даже улыбнулся. Тряхнул головой, рассыпая небрежный хвостик, собираясь сказать спасибо Отабеку за удачно поданную мысль, но тот уже снова почти исчез под своей центрифугой. Сбежал. Вот же… Юра зашипел рассерженным котом, и вдруг замер, заметив нехилый бугорок на брюках Отабека. Вот значит, как… Юрка сузил глаза, мстительно улыбнулся и, хищно облизнувшись, придвинулся ближе. Радуясь про себя, что на Беке обычные рабочие брюки, а не комбинезон, и что в крохотной мастерской никого, кроме них нет, поиграл пальцами в воздухе, словно разминающийся пианист, а потом взялся за язычок молнии и аккуратно потянул. Все так же улыбаясь, стянул брюки с бельем пониже, настолько, насколько позволяла поза, и только насмешливо фыркнул, услышав возмущенный голос Отабека:

- Ты что творишь?!

- Я соскучился, - мурлыкнул Юрка, пальцем провел по напряженной плоти, прослеживая вздувшиеся венки. В мастерской они еще не трахались. Бек вообще очень трепетно к работе относился. Но сейчас Юрка застал его врасплох. Потом, конечно, ему влетит, а утром, скорее всего, он и ноги не с первого раза свести сможет, но это того стоит.

…Бек пах собой. Чуть пряно, остро, по-мужски. Так, как любил Юрка. А любил Юрка Плисецкий не только запах. Но и вкус. И ощущение чего-то горячего, стального, скрытого под нежной кожицей. Он знал каждую особо чувствительную точку, и мог довести Бека до бешенства, бесконечно продляя его агонию. Жаль только, что сейчас не видно лица Отабека. Но у Юры хорошая память и отличное воображение, так что… И все же жаль. Видеть, как искажаются черты лица, как сминается губа под напором прикусивших ее зубов. Собственное возбуждение полыхнуло и разлилось по телу огненной волной. Ну нет… сегодня и сейчас он получит Бека сполна. За всю эту чертову неделю. За весь этот полет и нервы.

В последний раз проведя языком вдоль и лизнув вершинку, Юрка отстранился и, глядя на покачивающийся влажный от его слюны член, принялся быстро раздеваться.

- Тебе бы лучше показаться, ясно солнышко, - прохрипел он, на ощупь находя в кармане плоскую коробочку со смазкой с анестетиком. Не то что бы он наделся на что-то такое, идя сюда, но мечтал, да. Надо же, пригодилось.

Появившийся из-под центрифуги Отабек был возбужденным, злым и охренительно красивым. Потемневшие глаза, блестящая от выступившей испарины кожа, припухшие и покрасневшие от интенсивного прикусывания губы… Юра только облизнулся и, не дав Отабеку даже сесть, оседлал его бедра. На вдумчивый секс не то время, не то место, да и терпения нет, так что… Немного смазки и вперед.

…Удержать его Бек не успел. Только подхватить под бедра, чтобы Юра с размаху не наделся на колом стоящий член.

- Псих! – коротко рыкнул он, бешено блестя глазами. – Порвешься нахер!

- Я тебя неделю ждал, - Юра дернулся, ударил его по рукам, извиваясь. – Как думаешь, сколько раз я за это время сам себя поимел?! Отпусти!