О подчинении женщины

Я не стану касаться здесь теоретических соображений, на основании которых стараются доказать, что предполагаемые умственные различия между мужчинами и женщинами есть не что иное, как естественный результат различий в их воспитании и обстоятельствах и что в самой их природе нет никакой существенной разницы. Я буду рассматривать здесь женщин только с той стороны, как мы их уже видим или каковыми они были в прошлом и какие из способностей их были уже практически обнаружены. Что сделано ими уже, то, по крайней мере, доказывает, что они могут сделать. И если мы поставим на вид то обстоятельство, как обольстительно отвлекают их – вместо того чтобы привлекать – от обязанностей и занятий, предоставленных мужчинам, то очевидно, что я избираю для их защиты самую скромную почву, ограничиваясь только тем, что уже действительно совершено ими. В этом случае всякое отрицательное доказательство не важно, но положительное, каково бы оно ни было, имеет серьезное значение. Из того, что еще ни одна женщина не создала ничего равного произведениям Гомера или Аристотели, Микеланджело или Бетховена, – из этого еще нельзя заключить, что она не могла бы быть одним из этих великих представителей мысли или искусства. Такое отрицательное воззрение оставляет вопрос вне всякого разрешения и открывает широкое поле полемическим спорам. Но совершенно очевидно, что женщина может быть королевой Елизаветой или Жанной д’Арк, потому что это не теоретический вывод, а факт. Замечательно то, что существующий закон устраняет женщин от исполнения именно тех занятий, к которым они уже доказали свою способность. Нигде и никогда закон не запрещал женщине сделаться Шекспиром или произвести оперы Моцарта, но королева Елизавета или Виктория, если бы они не наследовали своего трона, не были бы уполномочены ни одною, самою ничтожною из политических обязанностей, в которых первая достигла высокой степени совершенства.

Если что-нибудь и может быть выведено рационально из опыта, без психологического анализа, так это то, что женщины наиболее способны именно к тем занятиям, которые для них запрещены. Так их способность к правлению проявилась в очень значительной степени при весьма немногих – удобных к тому – случаях, тогда как в тех отраслях деятельности, которые открыты для них свободно, они далеко не показали такого блистательного успеха. Мы знаем, как мало история представляет нам царствовавших королев сравнительно с королями, но из этого незначительного числа гораздо больший процент выказал способности к правлению, хотя многие из королев занимали престол в очень трудные времена, когда нужна была не только твердая рука правителя, но и глубокий государственный ум.

Замечательно также, что в очень многих случаях они обнаружили качества, диаметрально противоположные воображаемому и условному характеру женщин: эти монархини ознаменовали себя не только умным, но в той же мере твердым и энергическим правлением. Если к королевам и императрицам мы присоединим правительниц и наместниц, то число женщин, бывших замечательными распорядительницами человеческих судеб, возрастет до очень почтенной цифры[2].

Возражать против светской шутки – значило бы тратить попусту слова и время, но подобные шутки все-таки действуют на умы людей, и многие господа, как это мне доводилось уже не раз слышать, ссылались на эту поговорку с таким видом, как будто в ней заключалась своя доля правды. Во всяком случае, она может служить для нас совершенно удобной точкой отправления в нашем настоящем рассмотрении вопроса. Итак, я утверждаю, что совершенно несправедливо, будто при королях управляют женщины. Такие случаи крайне исключительны, и слабые короли также часто характеризовали себя дурным управлением по милости фаворитов, как и вследствие влияния фавориток. Если король по своим любовным наклонностям позволяет верховодничать над собою женщине, то, разумеется, нельзя ожидать добропорядочного правительства, хотя и здесь бывают исключения. Но французская история указывает нам на двух королей, добровольно передавших управление делами в продолжение многих лет: один своей матери, другой – сестре. Карл VIII, еще будучи мальчиком, поступил таким образом, следуя намерениям своего отца Людовика XI, самого даровитого монарха своего времени. Другой король, Людовик Святой, был одним из лучших и энергических правителей, начиная от Карла Великого. Обе эти принцессы управляли так успешно, что едва ли какой-нибудь из современных им государей мог с ними сравняться.