О погибели Британии. Фрагменты посланий. Жития Гильды

70. Кто, воспламененный чудным усердием к Богу, смело, без промедления встал к отмщению за прелюбодеяние, как Финеес священник, для исцеления блудного чувства лекарством покаяния, дабы гнев [Божий] не воспламенялся на народ[947], и чтобы вовеки это «было вменено ему в праведность»?[948] Кто из них подражал Иисусу Навину либо в искоренении до полного истребления семи языческих племен из земли обетованной (что следует понимать в моральном смысле)[949], либо в духовном укреплении на них Израиля? Кто из них, как вышеупомянутые, а именно Финеес и Иисус, воистину показал народу Божьему мудро разделенные конечные границы за Иорданом, чтобы знали, что какому племени подобает?[950] Кто, чтобы уничтожить неисчислимые тысячи племен — противников народа Божия, — единственную дочь (под которой надо понимать собственную волю), подражая и в этом апостолу, сказавшему: «ища не своей пользы, но пользы многих, чтобы они спаслись»[951] — шедшую навстречу победителям с тимпанами и ликами (то есть с плотскими желаниями), убил, как Иевфай?[952] Кто из них действовал, как Гедеон, для смущения и обращения в бегство и истребления лагерей высокомерных язычников (тайной Троицы, как выше мы сказали)[953], с мужами, держащими в руках пустые кувшины, а в руках звучащие трубы, — то есть пророческий и апостольский смысл, как сказал Господь пророку: «Возвысь голос твой, подобно трубе»[954], и пророк об апостолах: «По всей земле проходит звук их»[955], — кувшины, сверкающие ярчайшим светом огня, под которыми понимаются пылающие в телах святых огни Святого Духа, соединенные с добрыми делами и — как апостол: «но сокровище сие, — сказал он, — мы носим в глиняных сосудах»[956], а потом рубкой леса рощи идолопоклонства (что с моральной точки зрения, объясняется как непроходимая и темная жадность[957]), и очевидными знаками испытанной небесными дождями шерсти иудейства, и язычества, вымоченного росой Святого Духа (несомненной верой)?[958]

71. Кто из них, страстно желая умереть для мира и жить для Христа[959], как Самсон, потряся двумя руками добродетели колонны (под которыми надо понимать негодные желания души и тела, которыми как бы установлен и подпирается дом всех человеческих нечестии), уничтожил роскошные и столь бессчетные пиры язычников, хвалящих богов своих[960] (то есть, по смыслу, восхваляющих богатства, как апостол: «и любостяжание, — говорит он, — которое есть идолослужение»[961])? Кто как Самуил, молитвами и всесожжением одного ягненка от сосцов отогнав страх филистимлян[962], подняв нежданные громовые голоса и дожди туч[963], и без лести поставив царя[964], его же, не угождающего Богу, отбросив[965], помазав вместо него на царство лучшего[966], — стоял, прощаясь с народом, и так сказал: «Вот я: свидетельствуйте на меня перед Господом и пред помазанником Его, у кого взял я вола, у кого взял осла, кого обидел и кого притеснил, у кого взял дар»?[967] И получил от народа такой ответ: «ты не обижал нас, — сказали они, — и не притеснял нас и ничего ни у кого не взял»[968].

Кто из них, сжегши огнем небесным, как выдающийся Илия, сотню высокомерных, сохранив пятьдесят смиренных и без прикрасы лести объявил нечестивому царю, который вопрошал не Бога через пророков, а божество Аккаронское, скорую смерть[969]; всех пророков идола Ваала (которые в толковании понимаются как чувства человеческой зависти и скупости, как мы уже сказали, всегда сильные) истребил «сверкая клинком»[970] (то есть словом Божиим), — прорицателей[971] и, подвигнутый усердием к Богу, отнял небесные дожди у нечестивцев земли[972], которые как будто были заперты на три года и шесть месяцев[973] сильнейшим ключом недостатка, умиравший от голода и жажды в пустыне, вопрошал, говоря: Господи, «разрушили Твои жертвенники и пророков Твоих убили мечом; остался я один, но и моей души ищут»?[974]

72. Кто из них дражайшего ученика, обремененного больше обычного земными грузами (которые тот, хотя бы до того его и очень много просили принять, презрел), наказал хотя бы уж не вечной проказой, как Елисей, но хотя бы изгнанием?[975] И кто из них между нами, как он, слуге, волновавшемуся в отчаянии жизни и трепетавшему о том, что город, в котором они находились[976], нежданно осаждаем войском врагов, открыл, увидев душой, сотворив к Богу горячую молитву так, чтобы тот мог узреть идущее на помощь небесное воинство, — гору, полную воинских колесниц или лошадей, сверкающих огнезрачно, и поверить, что сильнее, сильнее Он в спасении, чем враги в сражении?[977] И кто из них, как вышеупомянутый прикосновением к телу, пусть мертвому для мира, но живущему для Господа, другому, павшему от иной погибели и, без сомнения, умершему для Бога, однако живущему для пороков, помог, так чтобы тот, немедленно вскочив, воздал бы отчаявшимися устами Христу благодарность за исцеление почти всех смертных?[978]