О праве войны и мира

Аристотель пишет: «Может быть так, что человек одарен известной добродетелью, когда он спит или же проводит жизнь в бездействии» («Этика Никомаха», кн. VIII). Он же в другом месте указывает: «Расстояния не нарушают самую дружбу, но прерывают ее осуществление». Андроник Родосский говорит: «Способность может существовать при отсутствии внешних действий». Евстратий в комментарии на шестую книгу «Этики Никомаха» пишет: «Привычка, рассматриваемая как простая способность действовать, называется действием, но в отношении к самим действиям и осуществлению называется мощью [potentia], как искусство землемерия во время сна землемера».

И когда Гермоген молчит, певец – он однако ж
Лучший ритмист[1551]

;                 Альфен же – проказник и без инструмента[1552]
И по закрытии лавки сапожником все же остается

(Гораций, «Сатиры», кн. I, 3).

2. Подобным образом Геллий заявляет: «Перемирие не есть мир, ибо война продолжается, а прекращается лишь сражение». И в «Панегирике» Латина Паката мы читаем: «Перемирие приостанавливает военные действия».

Это я говорю для того, чтобы было известно, что если заключено соглашение, действительное на время войны, то оно сохраняет силу также на время перемирия, поскольку не является очевидным, что такое соглашение имеет в виду не состояние войны, но самые военные действия.

Напротив, если что-нибудь прямо предусмотрено относительно мира, то это не будет иметь применения во время перемирия, хотя Вергилий и называет перемирие предварительным миром, Сервий в толковании на это место – временным миром, схолиаст на Фукидида – «миром преходящим, чреватым войной», Варрон – лагерным миром на несколько дней. Все это представляет собой не определения, а описания – и описания образные. Так же обстоит дело у Варрона, когда он именует перемирие праздничным досугом на войне; он мог бы назвать перемирие и усыплением войны. Ведь Папиний назвал миром перерывы в судебных заседаниях. Аристотель объявил сон оцепенением чувств, по примеру этого можно охарактеризовать перемирие как оцепенение войны.

3. В объяснении М. Варрона, которому следует и Донат (комм. на комедию Теренция «Евнух», акт I, сцена I), Геллий правильно порицает добавление слов: «на несколько дней», показывая, что существует обычай объявлять перемирие и на несколько часов (кн. I, гл. 21); я же добавлю, что перемирие может длиться двадцать, тридцать, сорок, даже сто лет. Примеры этого имеются у Ливия, которые опровергают также следующее определение юриста Павла: «Перемирие есть договор, в силу которого обязываются взаимно не нападать друг на друга на непродолжительное и на ближайшее время» (L. post-liminium, D. de captivis).

4. Тем не менее может статься, что единственным и исключительным побудительным основанием соглашения окажется полное прекращение военных действий, так что тогда сказанное о мирном времени относится к такому перемирию не по буквальному смыслу, но по достоверному суждению ума, о чем мы оказали в другом месте (кн. III [II], гл. XVI, пар. XX).

II. Происхождение слова

Слово induciae [перемирие] не происходит, по-видимому, ни от inde utl iam [затем – как теперь], как полагает Геллий, ни от endoitu, то есть introgressu [вступления], как полагает Опилий, но происходит от inde, то есть «начиная с определенного момента», когда наступает otium [досуг]; так и греки называют перемирие «сдерживанием рук».

Ведь очевидно, даже согласно Геллию и Опилию (Геллий, кн. XIX, гл. 8), что это слово у древних авторов писалось через букву t, а не через букву с; хотя ныне оно употребляется во множественном числе, прежде оно, без сомнения, употреблялось также в единственном числе. Древнее начертание слова было indoitia, ибо otium произносилось как oitium, oт глагола оiti, который сейчас мы произносим uti, подобно тому как из poina (ныне мы пишем poena, наказание) происходит punio [наказывают], а из poinus (ныне poenus, пуниец) происходит punicus[1553] [пунийский].

Как из ostia, ostiorum [устье, устья] получилось название Ostia, Ostiae[1554], так и из indoitia, indoitorum произошло indoitia, indoitiae; затем – indutia, употребляемое, как я сказал, ныне только во множественном числе. В старину, уверяет Геллий в указанном месте, это слово употреблялось также в единственном числе. Мало отличается от сказанного объяснение Доната, который считает, что induciae происходит от предоставления отдыха на несколько дней (коммент. на комедию Теренция «Евнух», там же). Итак, перемирие есть отдых на войне, но не мир; стало быть, те историки выражаются точно, по словам которых мир нередко отклоняется, но дается согласие на перемирие (Ливий, Плутарх, Юстин).