О праве войны и мира

I. Опровержение мнения, согласно которому частные лица не связаны словом, данным неприятелю.

II. Доказательства того, что они связаны обещанием, данным даже морскому и иному разбойнику. В какой мере?

III. Для несовершеннолетних в этом отношении не делается изъятия.

IV. Освобождает ли от ответственности ошибка?

V. Возражение, почерпнутое из соображений государственной пользы, получает разрешение.

VI. Применение ранее сказанного к обещанию возвратиться в заключение.

VII. К обещанию не возвращаться в определенное место, не воевать.

VIII. Не искать спасения в бегстве.

IX. Взятый в плен не может сдаться другому.

X. Могут ли частные лица быть принуждены своими властями к выполнению своих обещаний?

XI. Какое толкование должно применяться к такого рода соглашениям?

XII. Как следует пользоваться словами «жизнь», «одежда», «прибытие подкрепления»?

XIII. Кто должен быть назван вернувшимся на сторону врага?

XIV. О достаточных подкреплениях в случае сдачи под условием.

XV. Все, относящееся к выполнению соглашения, не составляет условия.

XVI. О заложниках по такого рода соглашениям.

I. Опровержение мнения, согласно которому частные лица не связаны словом, данным неприятелю

Достаточно известно следующее изречение Цицерона: «Если даже отдельные лица, вынужденные обстоятельствами, обещали что-нибудь неприятелю, то они должны соблюдать верность данному славу». «Отдельные лица» могут быть солдатами или горожанами, ибо это безразлично по отношению к соблюдению данного слова.

Странно, что нашлись ученые-юристы, которые вздумали поучать, что соглашения, заключенные государством с неприятелем, обязывают, а соглашения, заключенные частными лицами, якобы не обязывают (Бартол, на L. conventionum. D. de pactis; Цазий. «Защита против Эккия»). Раз частные лица имеют частные права, которыми они могут обязываться, а враги способны приобретать права, то что же может препятствовать возникновению обязательств? Добавь, что в противном случае создается повод для побоищ и препятствие для свободы. Ибо если отвергнуть верность частных лиц данному слову, то нельзя будет подчас ни избегнуть побоищ, ни предоставить свободу пленным.

II. Доказательства того, что они связаны обещанием, данным даже морскому и иному разбойнику. В какой мере?

Мало того, обещание, данное частными лицами, обязывает не только по отношению к неприятелю, которого таковым признает право народов, но и по отношению к разбойникам и пиратам, сходно с тем, что мы выше сказали о верности публичным обязательствам (кн. III, гл. XIX, пар. II). Различие здесь в том, что если применение незаконной угрозы со стороны другого побудит кого-либо дать обещание, то давший обещание может требовать возмещения убытков, а если другой не захочет исполнить этого, то первый вправе сам освободить себя (кн. II, гл. XI, пар. VII; кн. III, гл. XIX, пар. V). То, о чем сказано, не имеет места в случае угрозы публичной войной в соответствии с правом народов (Ольдрад, «Заключения», VII; Коваррвиас, «О браке», ч. II, гл. III, пар. 4, № 21).

Если к обещанию присоединяется еще и клятва, то оно беспрекословно должно быть исполнено лицом, давшим обещание, если только лицо желает избегнуть клятвопреступления. Но такое клятвопреступление, когда оно совершается против неприятеля-государства, обыкновенно карается людьми; когда же оно совершается против разбойников и пиратов, оно обходится молчанием ввиду злостности тех, чей интерес нарушается.

III. Для несовершеннолетних в этом отношении не делается изъятия