О природе сакрального. К истокам духовного опыта

В середине 90-х годов, занимаясь издательской деятельностью, я открыл совершенно парадоксальный массовый интерес читателей к кроссвордам. Гораздо больше людей готово решать кроссворды, чем что-то читать вообще! Кроссворды по своей популярности затыкают за пояс даже кулинарные рецепты и способы лечения народными средствами. Казалось бы, почему? Возможно, человеку хочется чувствовать себя умнее, чем он есть на самом деле? Но разве это так плохо? Ведь это лишь признак того, что ум считается высшей ценностью в обществе. Я в этом увидел еще одно предзнаменование: эволюция ускоренными темпами готовит нового человека с более развитым мозгом. Ведь что есть ум, если не знание многих слов и их значений? И кратчайший путь к развитию такого непрактичного, но «накачанного словами» ума – решение кроссвордов. Странно, что христиане не разглядели в кроссвордомании предапокалиптического знака. Ведь «распятое на кресте слово» – это же почти распятый бог, учитывая, что «вначале было Слово и слово было бог».

Культура

Существует условное деление культур на «горячие» и «холодные». Если для «холодного» общества традиция незыблема, а все новое воспринимается с тревогой, то «горячее» общество ориентируется на поощрение творчества и всего нового. Естественно, западное общество всегда было более горячим, чем восточное. Поэтому запад успешно заимствовал и порох у индусов, и бумагу у китайцев, и алгебру у арабов, а далее и вовсе завоевал их всех. Сегодня благодаря интернету общество не просто горячее, оно раскалено. И на этой сковороде жарится совершенно немыслимое ранее блюдо, нафаршированное всем прошлым опытом человечества.

Западный мир берет начало в античности. Уже древние греки были «горячими», с детским любопытством смотревшими на опыт и персов, и скифов, и египтян. Эпоха Возрождения воскресила античный дух открытости миру. Европа последовательно открывала для себя арабскую, индийскую, китайскую культуры, цивилизации Америки. В 19 веке европейская наука стала интересоваться племенами на задворках мира, а в 20-м этнология уже уверенно смогла заявить, что первобытные культуры – такие же полноценные элементы общечеловеческого духовного опыта, как и «зрелые» цивилизации. Открывание многообразного мира человеческого духа по сути завершено, создавая предпосылки для его переосмысления и творческого слияния. Что и ознаменовала эпоха постмодерна. Нас уже не удивляет соседство не только людей разных рас, религий и культур, но и процесс их слияния в некую амальгаму. Сегодня на одной лестничной площадке вполне мирно могут уживаться буддист-нумизмат, агностик-строитель и гот-спиритуалист. Еврей-антисемит, или русский-русофоб – одни из самых причудливых плодов на древе идей, ищущих слияния в общечеловечности.

Кстати, о древе. Первобытное состояние человечества можно охарактеризовать как духовную непрерывность, очень похожую на ту, что зарождается сейчас. Например, идея мирового дерева распространена в мифологии практически всех народов на всех континентах. Имеется целый ряд мифологических сюжетов, являющихся универсальными. Вся первобытная духовная система строилась на том же принципе, что и язык, и семейные отношения. Например, если шаман селения А знал 100 духов, то шаман из селения В признавал только 80 из них, зато имел еще десяток своих, особенных. И так далее. И язык, и религия – лишь элементы единой духовной системы. Обмен словами, обмен культурными инновациями и обмен генами (брачные отношения) составляли суть единой духовной деятельности в первобытную эпоху. Не существовало собственно религии, искусства, политики или педагогики – все они были слиты в одной духовной сфере. Конечно, информация в первобытных сетях передавалась гораздо медленнее, чем в интернете, но открытость этих отношений была такая же. Иначе мы бы не удивлялись сходству пещерного искусства палеолитических Пиренеев и Урала, микроскульптуре Чехии и Прибайкалья. Главным роком для первобытного человечества было пространство и ландшафт. Сегодня человек, благодаря новым технологиям обмена информацией, преодолевает давление пространства, как в свое время письменность бросила вызов времени, преодолевая ограниченность людской памяти.