О природе трансперсонального опыта

И. А. Бескова О природе трансперсонального опыта

Вопросы философии.— 1994.— №2.

История человеческой культуры фиксирует разнообразные представления о возможных формах существования души или аналогичных субстанций после распада телесной оболочки. Даже в тех случаях, когда исследователи первобытных культур приходят к выводу, что то или иное сообщество находится на столь низкой ступени развития, что не выработало никаких воззрений относительно существования богов, демонов, духов и т. п.,— даже к этим свидетельствам надо отнестись с известной осторожностью. Дело в том, что убеждение об отсутствии у «дикарей» соответствующих верований может не столько отражать реальное положение вещей, сколько, допустим, говорить о нежелании членов сообщества знакомить европейцев с элементами своей культуры, имеющими отношение к наиболее значимым для племени сферам жизнедеятельности. Так, антрополог В. Треватан отмечает особые трудности, возникающие при попытках исследования действий и ритуалов, связанных с рождением ребенка (а также стадий, непосредственно предшествующих этому событию и следующим за ним). Даже при дружелюбном отношении к исследователю, всегда остаются сферы жизни, в которые представители племени не склонны допускать европейцев. Известен, например, случай, когда один из антропологов, потеряв надежду «официально» ознакомиться с характером ритуалов, сопровождающих появление младенца на свет, попытался подсмотреть за происходившим в хижине. Такая любознательность чуть не стоила ему жизни, несмотря на недавнее благорасположение хозяев.

Совершенно очевидно, что столь же значимым для сообщества, как таинство рождения, является и таинство смерти, а также следующих за ней превращений, происходящих с человеком или с тем, что признается остающимся после него. И хотя вывод о всеобщем характере подобных верований не может быть сделан на основе простого перебора культуры, как представляется, он следует из некоторых более общих теоретических положений, справедливость которых мы попытаемся кратко обосновать.

Речь, в частности, идет о той роли, которую система верований (сколь угодно примитивных) играет в обеспечении благоприятных условий жизнедеятельности членов сообщества. И в этом плане небезынтересны некоторые подходы, сложившиеся в рамках социобиологических исследований. Ведь обычно при рассмотрении вопросов, связанных с выявлением места и роли верований в жизни сообществ, акцент делается на культурных и познавательных аспектах, и в меньшей степени затрагиваются те стороны проблемы, которые позволяют наметить глубинные зависимости между состоянием и развитием генофонда популяции и функционированием в сообществе определенных систем представлений, составляющих основу его культуры. Между тем заслуживают внимания обе стороны проблемы. Например, достаточно известны «биологические выгоды», связанные с определенными формами запретов. Так, запрещение кровнородственных браков позволяет существенно уменьшить риск возможного дублирования генетических недостатков одного из родителей и тем самым устраняет существенный фактор, ведущий к постепенному вырождению сообщества.

Несколько менее очевидные связи обнаруживаются в сфере регуляции психической жизни. Как известно, одна из возможностей уменьшения тревожности (очень сильного негативного фактора, влияющего на адаптивные возможности человека) заключается в том, чтобы обнаружить внешний источник тревоги, пусть даже иллюзорный, но тем не менее позволяющий сказать себе: «Мои проблемы связаны с тем-то и тем-то. И поскольку я это знаю, я имею возможность избежать неприятностей за счет устранения выявленных причин». В результате определенные ограничения собственного поведения позволяют индивиду вытеснить из сознания фактор тревоги или же уменьшить степень его влияния.

Таким образом, табу, жестко формулируемые запреты, как представляется, именно благодаря осознанию известных субъекту ограничений на поведение и действия, дают возможность получать определенную психологическую компенсацию в форме снижения тревожности и повышения уверенности в себе: «Я не буду нарушать запреты, а потому не навлеку на себя гнев богов».