О происхождении некоторых крылатых выражений

Из монгольского эпоса:

По правой стороне Селенги
Почему качается камыш?
По той стороне Худара
Почему качается камыш?
Могучий Каксыр оседлал Эрдени Мори ---
Великого белого коня.

"Топором, не имеющим обуха,
Будешь колоть дрова" ---
Шлют проклятья ему враги.
Но бесстрашен храбрый Каксыр!
На могучем Эрдени Мори
Всё катается на заре.

Голова его в небесах
Облака словно тук покрывают его.
Утренний туман с Дэлгэр–Мурөн
Словно масло блестит вокруг него.
И поет о том вещий акын:
— Каксыр в масле катается!

Насильно мил не будешь

Студент факультета психологии МГУ им. Ломоносова Макс Лоу (по кличке Абрахам) как‑то раз поспорил со своим сокурсником–тезкой Максом Вертом (по кличке Геймер).

Спор касался монументального предмета, именуемого Многопрофильным Исследованием Личности.

Один из Максов утверждал, что коль скоро эти исследования важны, то надлежит непременно проводить их, хоть бы даже и принудительно!

Оппонент, напротив, утверждал, что подобные тесты должны проводиться исключительно на добровольной основе.

— Насильно МИЛ не будешь! — каламбурил он…

Ни дна, ни покрышки

Будар Владимирович Алексеев, уроженец города Пскова, решил однажды проехаться автостопом по родной губернии.

А поскольку денег у него было немного, то в качестве платы за проезд предлагал он новенькую автомобильную шину, купленную несколько лет назад по случаю, да так и не пригодившуюся.

Собственного автомобиля у Будара Владимировича отродясь не было.

Первый же дальнобойщик согласился подбросить новоиспеченного автостопщика до города со странным названием Дно.

Однако вероломно обманул своего пассажира. Плату взял, а самого Будара Владимировича вытолкал из машины посреди поля.

— Ни Дна, ни покрышки! — сокрушался незадачливый автостопщик.

Но вас, дур, слышу впервые

Однажды Александр Даргомыжский, будучи позван на форели в дом своего приятеля, вынужден был слушать один из своих романсов в исполнении дородных дочек хозяина дома…

Поскольку оригинальная тональность показалась барышням слишком высокой, те, ничтоже сумняшеся, транспонировали романс в ля–бемоль мажор.

— Ну как вам, Александр Сергеич? — -- спросили композитора взволнованные девушки…

— Мда… — -- протянул гений. — -- Много слышал я исполнений сего романса. Но в as‑dur слышу впервые…

Окно в Европу

Как‑то раз ехал царь Петр по улице, да увидел артель мужиков, споро что‑то строящих.

— Что строите, мужики? — -- спросил царь.

— Гостиницу "Европа", государь! — -- смиренно ответил старшой из артели.

— А ну–кось дайте‑ка топор!

Спустя полчаса Петр Алексеевич самолично прорубил в новой гостинице окно!

От Великого до смешного — один шаг

Однажды Петр Великий и шут Балакирев упились браги, по случаю приезда принца Голштинского. Царь, приближенные и даже кое‑кто из челяди лежали вповалку и сладко храпели

Александр Данилович Меньшиков очнулся первым. Нетвердым шагом прошелся между мертвецки пьяным государем и его верным скоморохом.

— От Великого до смешного один шаг! — пьяно икая, удивился Светлейший князь.

Пир во время чумы

Сибирский карча (визирь хана) Кулубей торопился в новое стойбище. Хан велел приготовить там праздник. Обещал сам присутствовать и пировать с народом в новых чумах.

Кулубей выехал слишком поздно, да еще и умудрился заблудиться… Времени оставалось в обрез. Если праздник не начнется вовремя, хан может и голову снести.

Старый карча проклинал себя за то, что связался с этим руссом, случайно повстречавшимся ему в степи. Дуралей мало того, что, похоже, не знал дороги (вел важного сановника какими‑то невообразимыми стезями), хотя и обещал провести в стойбище кратчайшим путем, так еще и не понимал человеческого языка. Говорил только на своем собачьем наречии.

Кулубей с трудом подбирал русские слова, которым когда‑то в юности выучился у купцов–славян.

— Праздник не вовремя — хан секир башка моя и твоя! Быстро ехать, шапку потный делай, а пир давай, стойбище давай.

Коварный русс молчал, и только когда карча совсем уж рассвирепел, и хотел снести неверному голову с плеч, вдруг указал на открывшееся внезапно стойбище, гордо расположившееся на соседнем холме. Крыши новых чумов радовали глаз. Времени еще оставалось достаточно.

— Пир вовремя! Чумы! — радостно проговорил русс, похлопывая карчу по плечу.

Принять за чистую монету