О проповеди креста

В отличие от трактатов, написанных современниками и посвященных сарацинской тематике, Гумберт не уделяет большого внимания описанию сарацинов, что тоже может быть не случайно. В первом приглашении делается краткий очерк мусульманских завоеваний и говорится о том, что сейчас ближневосточным братьям-христианам срочно нужна помощь. В 4-й и 8-й главах он выстраивает градацию врагов христианства, в которой сарацины занимают наивысшую позицию, поскольку выступают против христиан с оружием в руках и не имеют никаких шансов быть обращенными в христианство. Далее, в 11-й главе, говорится о значимости Святой земли и в связи с этим о том, как ее осквернили сарацины. В 12-й главе сравниваются законы, данные Моисеем, Христом и Магометом – делается вывод о положительной характеристике первых двух и крайне негативной характеристике последнего. В 15-й главе говорится о том, что Бог нарочно сохранил сарацинам жизнь, чтобы дать верующим возможность доказать свою веру на деле. В 16-й главе дается обзор предшествующей истории борьбы с сарацинами. При этом трактат не дает пространной истории возникновения и становления ислама, жизни и деятельности Магомета, не рассказывает сути магометанского вероучения.

Вероятно, это связано с тем, что цель трактата – дать проповедникам пособие о том, как нужно проповедовать крестовый поход. А для этого пастве ни к чему рассказывать о сути ислама, чтобы не создать у нее ненужных сомнений, связанных с возможной близостью ислама и христианства. Необходимы простые и понятные, однозначно критические лозунги, которые не вызовут сомнений у народных масс.

Это имело большое значение, поскольку информация, циркулировавшая в то время относительно сарацинов, могла эти самые сомнения привнести: некоторые современные Гумберту авторы, которые писали о сарацинах подробно, подчеркивали, что христианская и сарацинская религии имеют много пересечений в доктринальном плане, что среди прочего дает надежду на обращение сарацинов. Например, доминиканец Гийом Триполийский в своей “Notitia de Machometo” (1271) утверждал, что Коран является компиляцией различных священных книг (“compilatio facta de diversis, que sumpta sunt de aliis libris divinis”), что очевидно для того, кто ознакомлен с Писаниями (“sicut patet scienti sacram scripturam”)[68]. В конце своего трактата он говорит, что посредством дискуссий (“contra igituristos errores nostri theologi et doctores… debent insurgere”) необходимо привести сарацинов на путь правильной веры и спасения (“animas miseras de laqueo dyaboli eripere et… trahere ad portum salutis”)[69]. В анонимном трактате De statu Saracenorum (1273), сказано, что, хотя сарацинская вера и «окутана ложью» (“licet multis sint involuta mendaciis”), ясно, что сарацины «близки к христианской вере и спасению» (“quod ipsi sint vicini fidei christiane et ad viam salutis propinqui”)[70] Кроме того, Раймунд Ллулий, в своей “Libre del Gentil е dels tres Savis”, составленной между 1271 и 1276 гг., описывает трех мудрецов – христианина, еврея и мусульманина, – которые в очень толерантной манере обсуждают религиозные вопросы, выражая желание прийти в конце концов к одной вере[71]. В такой ситуации давать пастве, да и самим агитаторам лишние поводы к сомнениям было совсем не нужно.

Гипотеза о позднейшем применении пространной редакции трактата [72]

Косвенные свидетельства

Если обратить внимание на приведенные ранее списки манускриптов, можно легко заметить, что почти все они, за исключением трех, хранятся ныне в немецкоязычных странах – Германии, Австрии и немецкой Швейцарии. Более того, манускрипт, хранящийся ныне в Америке (Кембридж, Массачусетс, СМ), ранее хранился в Германии, в городе Буксхайм (Бавария)[73]. Таким образом, остается лишь два исключения – манускрипты из Ватикана (V) и Мадрида (М). Более того, лишь они являются относительно ранними, ибо все остальные датируются XV в., причем часть из них содержат именно дату, а не датированы по почерку.

Возникает вопрос: не случайно ли это? Быть может, трактат использовался в XV веке? Ведь нельзя забывать, что и тогда были войны, которые велись при поддержке папства, в которых нашивались кресты на одежду и предоставлялись индульгенции участникам: таковыми были войны с турками-османами и с гуситами [74].

Первым, пусть и косвенным, аргументом в пользу этого предположения является подозрительное соседство трактата с документами, связанными с войнами против турок и гуситов в целом ряде рукописей.