О прошлом и быль и небыль

Я не сравню тебя с цветком,
Ни с оренбургской шалью,
С вином в бокале золотом,
А вот сравню тебя с печалью.
Руки мне положи на плечи
И в глаза, не жалея, взгляни,
Слишком поздней звездою отмечена
Наша встреча на грешном пути.
Я последней тропинкой иду,
Ничего с собой не надо брать.
У меня, как смерть мою,
Никому тебя не отнять.

«Октябрь, смеясь, листвой бросает…»

Октябрь, смеясь, листвой бросает,
И львы, похожие на псов.
Нева куда-то улетает
На крыльях поднятых мостов.

И вензеля из золота по белому,

И шорохи шагов в партере.
И аромат!.. Ах, что он делает,
Вновь в юность открывая двери.

Как вспышка, прима-балерина,

Потусторонний свет, кордебалет,
И замка странная картина,
И неприязнь Одиллий и Одетт.

И злоба с нежностью повенчаны,

И «Мариинка» – слава Петербурга.
И на колене перед женщиной
Застыла в восхищении мазурка.

Из чайных роз лежит букет,

И ленты, нити, банты,
И ты идешь смотреть балет
И примеряешь бриллианты.

«Края небес чуть-чуть красны…»

Края небес чуть-чуть красны,
Цикады смолкли, на земле покой,
И ангелы к заутрене пошли,
Позванивая звездной мостовой.

Сонет Петрарки или Пушкина сонет,

Прекрасному синоним – вечность.
И высоты у неба нет,
Есть восхищенья бесконечность.

Ушли тревоги, юношества сны,

Где души непорочные светились,
Где аромат лесов одной листвы,
Пока цветы еще не распустились.

Но первый луч луну слепит,

Роса глаза открыла робко,
И разноцветный шмель кружит,
Вертя белесоватой попкой.

«Не плачь, любовь, я не Христос…»

Не плачь, любовь, я не Христос,
Того, кто лгал, я не прощаю.
А знаешь, подло мелкий дождь
Весною ледостав ломает.
Пойду по лучу рассветному,
Поднимусь под самое небо,
Все ему расскажу заветное:
Как я жил и кто меня предал.
Я верил в юности в стихи,
Во все святое в человеке,
Но сколько ни замаливай грехи,
А камень все чернее в Мекке.
Для каждого рождения свой век,
И я прожил, в судьбу не веря,
Но засыпает землю снег,
Осенний снег в конце апреля.

«Июнь пятьдесят шестого года…»

Июнь пятьдесят шестого года,
Эстрада музыки полна,
На танцах уймище народа,
И ты стройна и молода.
И я иду с такою тонкой,
Чуть тронешь – зазвенит струна.
И если спросят: «Чья девчонка?»
Я трепещу: она моя!
Увы, в апреле мы расстались,
Не знаю, почему ушел.
Не разлюбили, не ругались,
Но вновь никто не подошел.
Молву безвременье остудит,
А даль тех лет лишь нам видна.
И как нас Бог с тобой осудит?
И я один, и ты одна.

«Смешалась жизнь, как облака…»