О процессе цивилизации. Том I. Изменения в поведении высшего слоя мирян в странах Запада

Здесь мы имеем дело с примером своеобразного принуждения к самодисциплине, вводимого в отношения между полами. Муж знает, что ему не удержать жену насилием. Он не мечет громы и молнии, не кричит из-за того, что его жена полюбила другого, он не ссылается на свои супружеские права — все это не получит поддержки общественного мнения. Он как бы говорит ей: я даю тебе полную свободу, но тем самым я устанавливаю для тебя значительно большие ограничения, чем с помощью запретов или предписаний. Иными словами, он ожидает от нее такой же самодисциплины, какую он возложил на самого себя. Это — характерный пример новой констелляции, возникающей вместе с социальным выравниванием полов. Разумеется, речь идет не об одном-единственном муже, предоставляющем своей жене свободу. Такая свобода имеет своим основанием само строение общества. Но одновременно общество требует от человека и новый тип поведения. Во всяком случае, в этом обществе немало женщин пользуются такой свободой. По множеству свидетельств мы знаем, что у придворной аристократии ограничение сексуальных отношений браком считалось чем-то буржуазным и не отвечающим положению их сословия. Но это дает нам представление и о том, насколько тесно и непосредственно связаны друг с другом специфические социальные взаимоотношения между людьми и определенная форма свободы.

Ограничивающая нас сегодня, лишенная динамики форма языка противопоставляет свободу и зависимость (или свободу и принуждение), словно речь идет об аде и рае; если исходить из современной точки зрения, то мышление в таких абсолютных антитезах часто выступает как совершенно оправданное. Для того, кто находится в тюрьме, все, что есть за ее воротами, является миром свободы. Как и в любой оппозиции такого рода, свобода понимается как состояние некой абсолютной социальной независимости, что не отвечает действительности. Существует освобождение от той или иной формы зависимости, которая сильно или даже невыносимо на нас давит, но только ведет оно к другой зависимости, менее нас обременяющей. Одновременно с освобождением от разного рода зависимости идет и процесс цивилизации, преобразования и в каком-то смысле прогрессивного видоизменения оков, налагаемых на человеческие аффекты. Одним из многочисленных примеров этого можно считать абсолютистско-придворную форму брака, символом которой стало появление во дворцах придворной аристократии отдельных спален для мужей и жен. Женщина становится более свободной от внешнего принуждения, чем в рыцарском обществе. Но в соответствии с формой интеграции общества и кодом поведения придворного общества возникает внутреннее принуждение, самопринуждение. Строение этого общества таково, что рост «свободы» мужчин и женщин в сравнении с рыцарским обществом возникает вместе с ростом внутреннего принуждения.

То же самое мы видим при сравнении буржуазной формы брака XIX в. с придворно-аристократической его формой, характерной для XVII–XVIII вв.