О пути Мадьяр с Урала в Лебедию

Но есть другое слово, которое можно бы принять за корень слова Лебедия. Это трава лебеда. Но как же произвести название южно-русских степей от лебеды? Дело возможное. Вы знаете конечно пословицу: „еще не беда, когда в огороде растет лебеда, а беда, когда не растет ни хлеб, ни лебеда“ [25]. Не знаю таков ли текст, но таков смысл. И в этом смысле можно бы пожалуй придать слову лебеда — смысл травы вообще, по крайней мере большой, крупной, такой, которая растет на местах вспаханных, удобренных и в таком случае можно бы разуметь под Лебедией страну с высокою травою, т. е. именно степь. Но можно привести Лебедию и в гораздо более близкую связь с настоящим смыслом слова лебеда. Давно я заметил, что ежели у нас, в Крыму, выкопать большую глубокую яму для посадки деревьев, то эта глубоко взрыхленная почва (аршина на 1¹/₂) зарастает в первый же год именно лебедой (atriplex), а также и другим растением, весьма близким и по систематическому сродству и но наружному виду с лебедой — именно chenopodium, которое в книгах переводится словом марь, но которую народ — не слишком строгий ботаник — также всегда называет лебедой. В прошлом году все мои и соседние виноградники были глубоко перекопаны из-за филлоксеры, и таким образом вскопанную землю (на 1¹/₂ аршина глубины) оставили в пусте, и все, что было вскопано до начала летних жаров и засух, поросло высокой, в рост человека лебедой. Теперь перенесемся в степь: на ней мирными памятниками прошедшего стоят курганы, но тогда, в IX и прежних столетиях, эти курганы непрестанно там возникали вновь. Это были холмы насыпной земли, да и вокруг них земля вскапывалась для произведения насыпи, — все это следовательно зарастало лебедой и травой, которая долго сохраняет до осени свой зеленый цвет (листья ее несколько жирны и темны), когда кругом вся степь уже с начала июня высыхает. И так те предметы, которые в степи только одни и бросаются в глаза, должны и останавливать на себе взор, — курганы представлялись поросшими высокой зеленой травой, когда все кругом пожелтело, побурело и засохло. Удивительно ли, что по этому выдающемуся предмету и вся степь названа была Славянами — страною лебеды, чему историки придали свое окончание, и вышла Лебедия.

Итак Лебедия это — степь, следовательно нет никакой надобности помещать ее в окрестности Лебедяни и Лебедина в губернию Курскую и в северную часть Харьковской и Воронежской, а прямо в Таврическую, Екатеринославскую и южную часть губерний Воронежской, Харьковской и Полтавской, т. е. в ту самую страну, в которой и всегда жили кочевники, преемственно изгонявшие друг друга, откуда и Мадьяр выгнали Печенеги и заставили переселиться в другую часть той же степи, в Заднепровский „Ателькузу“; а из Курской губернии, Воронежской и Харьковской (северн. части этих последних) зачем бы им было их и выгонять, а если б и выгнали, то Мадьярам действительно пришлось бы идти, как думал Нестор, через Карпаты, мимо Киева — всем народом, а не одной какой-либо шайкой. Теперь еще о реке Χιγγυλούς. Вы думаете, что это Ингул или Ингулец. Весьма вероятно, но затем прибавляете, что по Ингулу Угры в первое время не жили, а разве только отряд их какой туда заходил. Но почему же, почему было им тоже не кочевать и тут: ведь переходить через реки большого затруднения для них не представляло. Это они делали при помощи бурдюков, т. е. надутых, как пузыри, бычачьих или лошадиных кож (а не лодок, — вероятно и в Венеции они на таких же бурдюках переправлялись, а западные писатели приняли эту необычную им штуку за лодки), как и теперь еще через Куру переправляются, как и теперь спасаются на море уральские казаки, когда лед, на котором они ловят рыбу, разнесет, и льдина, их носящая, начинает под ними таять: они убивают тогда лошадь, надувают кожу бурдюком и прикрепляются к нему сами. Итак, отрицательные мои выводы относительно невозможности для Угров перебраться из их родины в Лебедию лесным путем я уже перечислил. Положительные будут:

1) Переселение производилось в два темпа: в первый раз медленно, постепенно в течение скольких угодно столетий Вогуло-остяцкие Угорские племена переселились из Биармии в Башкирию. Обашкирившись и образом жизни и отчасти языком под влиянием топографических условий местности и тут же кочевавших турецких племен, они пустились во вторичное странствование.

2) Это вторичное странствование произошло скоро по Самарской губернии из Уфимской и Оренбургской, с лошадьми и другим скотом.

3) Если из Башкирии их не выгнали, то по пути преследовали и теснили их Печенеги.

4) С дозволения Хозар переправились они через Волгу, приблизительно около Саратова и через Дон в местности, где впадают в него Медведица и Хопер, и прямо попали в Лебедию.

5) Лебедия не иное что, как Черноморская степь между Доном и Днепром и частью за Днепром у Ингула, а никак не в Курской губернии и не в северных частях губ. Харьковской и Воронежской.

6) В Лебедию они прибыли уже настоящими кочевниками и наездниками с лошадьми и другими стадами.