О, Путник!

Неожиданно, совсем рядом со мной, раздалось громкое и торжествующее ржание. Из-за мутных, казалось, непроницаемых потоков хлещущего с небес ливня, возник огромный и мощный Горный Жеребец. Волосы в его густой и давно нечёсаной гриве слиплись от воды. Её длинные грязные космы совсем немного не доставали до земли. Внимательные, огромные карие глаза БУЦЕФАЛА вопросительно и тревожно смотрели на меня. Его тонкие и сильные ноги были напряжены, готовясь к возможному спасительному прыжку в сторону.

— БУЦЕФАЛ! — облегчённо и радостно произнёс я и без сил опустился в мокрую грязную жижу. — БУЦЕФАЛ…

Жеребец легко и грациозно подошёл ко мне, тряхнул гривой, вытянул в мою сторону изящную шею, опустил голову, радостно всхрапнул и чутко дотронулся губами до моего лица. Я поднялся, обнял коня за шею и облегчённо рассмеялся, а потом навзрыд заплакал.

— БУЦЕФАЛ…

Дождь вдруг внезапно прекратился, ветер в мощном порыве раздвинул в стороны серые обессилевшие тучи, и сквозь прореху в них торжествующе вырвалось наружу ослепительное солнце. Я подставил под его лучи иссечённое ливнем лицо, счастливо улыбнулся, легко, ласково и нежно похлопал Жеребца по упругой шее.

Потом я достал из кармана огромную сочную морковку и протянул её БУЦЕФАЛУ. Он взял её чуткими, тёплыми и влажными губами, стал умиротворённо хрустеть ею с удовольствием и с аппетитом. Я облегчённо засмеялся.

— БУЦЕФАЛ… Ах, мой верный конь! Вот мы и снова вместе. Что же, продолжим наш славный путь, ведущий через тернии к звёздам. Дорогу, как известно, осилит только тот, кто идёт по ней. Будем любить и ненавидеть, горевать и радоваться, находить и терять, метаться и обретать покой, а потом забывать о нём, трезво размышлять и плевать на разум, сомневаться и отбрасывать прочь лишние раздумья, топтаться на месте и решительно идти вперёд! Будем разбрасывать камни и собирать их, обнимать и уклоняться от объятий! Одним словом, — будем жить!

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Брызнула морось,

Но ещё не просохли капли на листьях
Прекрасных древес,
А уж тянется кверху туман
Из глубин осеннего сумрака.

Пиратское судно уходило от нашей Флагманской Галеры легко и играючи. Конечно, не надо для этого большого ума, если ты легче корабля противника в три-четыре раза и в твои паруса весело дует сильный попутный ветер! Да, такая ситуация в моей жизни когда-то имела место быть. Только тогда я выступал в роли убегающего, этакого молодого, лёгкого и стремительного атлета, которого безуспешно пытается нагнать огромный, мощный и злой, но толстый и пожилой дядька. Сейчас роли поменялись. Увы, увы, к сожалению, от моей любимой, славной, легендарной и самой быстроходной в мире яхты остались только одни обломки. И те покоятся на дне морском…

— Сир, ведь уйдёт же! — возбуждённо закричал ШЕВАЛЬЕ.

— Ваше Величество, Бог с ним, со ШКИПЕРОМ! — угрюмо буркнул БАРОН. — Пора их остановить.

— Куда он, голубчик, денется! — беспечно рассмеялся ПОЭТ. — Сир, этот район нашпигован нашими судами. Прошу Вас, давайте возьмём ШКИПЕРА в плен живым и невредимым. Чувствую, что этот тип нам поведает столько всякого интересного!

— Придерживаюсь такого же мнения, — весело сказал я.

— Отлично, Сир, возьмём его как миленького, тёпленького, в обосранных и обосаных подштанниках! — хищно ухмыльнулся ПОЭТ и неожиданно для всех витиевато выругался. — Ну, погоди, сука паршивая! Мы сейчас надерём тебе задницу!

— Ну, вы даёте! — засмеялся ШЕВАЛЬЕ. — Сударь, где же ваш эстетизм, где сдержанность, природное чувство такта и меры? Никакой культуры, однако…

— Пошло всё к чёрту! — взвился Полковник. — Надоела мне эта война. Пора домой. Хочу покоя и тишины!

— Сударь, я давно хотел вас спросить, — разряжая ненужное напряжение, как бы невзначай и не к месту произнёс я. — Получилось у вас там что-нибудь с МАРКИЗОЙ в далёком созвездье?

БАРОН и ШЕВАЛЬЕ прыснули в кулаки, побагровели и отвернулись в сторону.

— Не вижу ничего смешного! — ПОЭТ возмущённо и зло посмотрел на соратников. — Сир, ну что там могло получиться, если рядом с нами находился этот старый ревнивый козёл, ПРЕДСЕДАТЕЛЬ!? А вообще, планета была великолепна. Белоснежные, абсолютно пустынные пляжи, прозрачная голубая вода, мягкое и ласковое солнце. Лепота! Кстати, Сир, я так и не успел её идентифицировать!

— Планета номер два, назовём её так, — усмехнулся я. — Вращается вокруг прекрасной звезды по имени Глизе 581. Да, места там действительно благодатные. Вот закончим нашу тему на Островах и, перед тем, как приступать к следующей, все на недельку туда и отправимся. Гульнём по полной программе, господа! И вообще, я считаю целесообразным превратить её в огромный санаторий, в шикарное место отдыха для тружеников меча и орала со всего Космоса.

— И что за тема такая, — следующая, Сир!? — настороженно и крайне обеспокоено произнёс ПОЭТ.