О, Путник!

Несмотря на все эти рассуждения, в глубине души я был почему-то абсолютно уверен, что всё-таки во Вселенной превалируют человекообразные существа, произошедшие от моих славных предков. Те или иные отклонения, или интерпретации, особого значения не имеют. А значит огненного Звизгуна, поэзии, музыки и славного Империума ещё никто не отменял! Их роль должна быть сыграны до конца. Ладно, посмотрим, что будет дальше.

Я снова задумчиво глянул в наполненное синевой и солнцем окно, выпил ещё одну рюмку коньяка, закусил её лимоном и задремал. Находясь в полусне или в полуяви, я увидел смутный образ ИСЭ, который через мгновение куда-то исчез. Потом передо мною вдруг возник Учитель ТОСИНАРИ. Он был облачён в алое кимоно и держал в руках длинный самурайский меч.

— «Почему Вы в алом, Учитель?», — спросил я его.

— «Как почему!?», — удивился он. — «Это цвет твоего герба, Великий Император! Я старался сделать тебе приятно!».

— «Но это ещё и цвет крови», — печально произнёс я.

— «Что тебе кровь!?», — рассмеялся ТОСИНАРИ. — «Она только обновит и облагородит поле герба. Главное сохрани его чистоту и цвет, а всё остальное — полная ерунда! Поверь мне!».

— «Да, Вы правы, Учитель!», — благоговейно произнёс я.

Сон сменился на лёгкую дремоту. Как тихо и хорошо, однако!

— Тук, тук, тук! — разбудил меня лёгкий, но настойчивый стук в дверь.

— Войдите, — сказал я, потёр ладонями лицо и налил себе ещё одну рюмку коньяка.

В зал вошла девушка. Симпатичная, светловолосая, роста небольшого. Юная. На вид, — лет пятнадцати-шестнадцати от роду. Несколько полновата, нос чуть вздёрнутый, одета в шубку из белого меха, которая распахнута и демонстрирует миру длинный ядовито-жёлтый свитер. На голове белая, вязаная шерстяная шапочка с жёлтым помпоном. Жёлто-зелёная мини юбка. Ноги некрасивые. Лодыжки слишком плотные, икры и бёдра толстые. Ну, а вот этого я не люблю и не приемлю категорически! Да, а вообще, личность довольно колоритная! Но, слава Богу! Поблагодарю его дважды. Во-первых, передо мною всё-таки человек, а не амёба какая-нибудь, а во-вторых, эта девица абсолютно не в моём вкусе! Фу! С меня на сегодняшний день их вполне достаточно! Не надо ничего нового! Разобраться бы с имеющимися…

— Прошу к моему шалашу, милая леди, — я встал и слегка поклонился.

— Ах, Сир, ну, почему именно «милая леди», а не Миледи? Это же совершенно разные вещи! — девушка капризно надула губки, подошла ко мне и подала пухлую белую ручку. — Разрешите представиться… Меня зовут САГИТТ.

— А вы, случайно, не знакомы с КОНСУЛОМ?

— Извините…

— Да это я так… Вспомнил вдруг одного моего знакомого Римлянина. Якобы… В переводе с латинского языка «сагитт» — это стрела, если я не ошибаюсь? — моя рука осторожно коснулась чуть влажной руки девушки, потом сжала её в крепком ответном рукопожатии. — И куда же направлен ваш полёт, САГИТТ?

— В бесконечность, в пустоту, Сир, но обязательно сквозь ваше большое и трепетное сердце! — воскликнула девушка, опустилась на стул и несколько развязно спросила. — Что будем пить? Я не против Мартини. Он сближает постепенно, незаметно, но неотвратимо и верно.

— Вы не в моём вкусе, милочка, — я плюхнулся на свой стул. — А пить вам ещё рано, юная леди. Не желаете лимонада?

— Потому меня и послали к вам, Сир, что я совершенно не в вашем вкусе, — с досадой произнесла САГИТТ и стала внимательно и хищно разглядывать полки бара.

— Скажите, а у вас под шапочкой случайно нет косичек с белыми бантами, а под свитером не скрывается ли белое платьице с рюшками, а под юбкой не сокрыты ли белые гольфики, или, как там правильно, гульфики?

— К чему эти дурацкие вопросы!?

— Сир… — нахмурился я.

— Ах, да… Ну, конечно же! Сир! — САГИТТ поморщилась, встала и подошла к стойке бара.

— Да вспомнил я один анекдот, который, я думаю, будет более чем уместен в данной ситуации.

— Ну-ка, ну-ка, Сир, — девушка лихо перемахнула через стойку, явив в полёте миру плотные трусики оранжевого цвета. — Вот он, мой любимый вермут, беленький, да ещё и без сахара. Обожаю! Так что там с анекдотом, Ваше Величество!?

— А анекдот таков, — сказал я, вставая и подходя к окну. — Как-то идёт по ночному кладбищу подгулявший мужик. Чёрное небо, огромная белая Луна, какой-то скрип в отдалении, слабое мерцание огней, вздохи, охи в темноте, лёгкий запах тлена. И вдруг возникают перед прохожим две фигуры. Одна из них представляет собой огромного пьяного детину с битой в руках и с наглой ухмылкой на лице, а другая, — маленькую полупрозрачную девочку в белом платьице, в белых гульфиках, и с белыми бантами на тонких косичках. И смотрит на вас эта девочка мерцающими и завораживающими глазами очень задумчиво и пристально, и улыбается мило и зловеще… С кем бы вы захотели иметь дело? С этой девочкой, или с детиной!?

— Ах, Сир, да вы просто душка! — развязно и слегка истерично рассмеялась САГИТТ, подходя ко мне с высоким бокалом в руках. — Предупреждали же меня, предостерегали, инструктировали и напутствовали! И совершенно правильно делали! А нельзя ли услышать из ваших царственных уст какой-нибудь стишок?