О расовых доктринах: несостоятельны, но правдоподобны

Результаты работы этого комбинаторного механизма в мейозе, протекающем в организмах второго поколения, выражаются в упоминавшемся ранее в одной из сносок законе Менделя о независимом наследовании в последующих поколениях каждого из признаков, свойственных первому поколению.

В мужском организме возникающие в процессе множественного мейоза клетки становятся сперматозоидами. В женском организме при образовании яйцеклеток имеется своя особенность мейоза: организм женщины в каждом менструальном цикле нормально обеспечивает производство только одной, способной к оплодотворению яйцеклетки, блокируя мейоз во всех кроме одного единственного фолликула

[114], называемого доминантным фолликулом. Самый ранний биохимический признак выбора организмом женщины доминантного фолликула - асимметричная секреция эстрогенов

[115] яичниками. Производя одну единственную яйцеклетку, доминантный фолликул создает условия (главным образом биохимическую среду), неблагоприятные для созревания остальных фолликулов когорты (так называются группы фолликулов в яичниках) и обеспечивает уничтожение всех, кроме одной из образовавшихся в нём самом гаплоидных клеток. Оставшаяся в живых и вызревшая гаплоидная клетка во время овуляции покидает доминантный фолликул уже в ранге яйцеклетки и попадает в фаллопиеву трубу, соединяющую породивший её яичник с маткой, и ждет оплодотворения.

Если оплодотворения не происходит, то при наступлении очередных месячных организм женщины очищается от последствий подготовки к несостоявшейся беременности, после чего менструальный цикл повторяется снова. Если оплодотворение происходит, то образуется зигота - первая клетка нового организма (третьего поколения), начинается беременность, и организм женщины переходит в иной физиологический режим.

Избрание в женском организме определённой яйцеклетки в процессе мейоза одной из клеток в фолликуле тоже необъяснимо ни на уровне биохимии организма и клеток, ни на уровне внутриклеточной биомеханики. Это механистически необъяснимо тем более, что в мейозе способны выживать яйцеклетки с заведомо больными генами, и способны гибнуть несостоявшиеся яйцеклетки с заведомо здоровым геном, некогда парным больному в клетках организма матери, благодаря чему мать не была сама обременена какими-то генетическими болезнями.

Избрание яйцеклетки в организме матери и избрание предназначенного для зачатия сперматозоида в организме отца в механистическом и атеистическом мировоззрении можно было бы списать на бесцельную и бессмысленную «слепую случайность» в игре комбинаторного механизма перераспределения генов, не обусловленную ни прошлыми причинами, ни целями, которые предстоит достичь в будущем, ни нравственностью, ни этикой родителей. Но «случай, - по словам А.С.Пушкина, - мощное мгновенное орудие Провидения»

[116], т.е. не беспричинен и не бесцелен, а обусловлен прошлым и тем, как намерения на будущее согласуются с Высшим промыслом. И, соответственно, случай, будучи поистине мощным мгновенным орудием Провидения, обладает своим смыслом и целесообразностью в осуществлении Промысла; он - вовсе не слеп, а наоборот - адресуется исключительно точно.

Теперь вернёмся к «закономерности исторических явлений, которая обратно пропорциональна их духовности», и покажем немеханистическую связь мейоза и путей, по которым протекает история, на общеизвестном случае: рождении цесаревича Алексея Николаевича.

Мальчик был болен гемофилией, - несвертываемостью крови, генетически приходящей в род, ведущийся по мужской родословной, вместе с женщиной, которая становится супругой мужчины этого рода. Ген, ответственный за возникновение большинства видов гемофилии, передается потомкам по женской линии, поскольку содержится в женской хромосоме «Х», которая в организм сына при естественном оплодотворении попадает только из организма его матери. Парная ей хромосома «Y» в мужской организм попадает от предков, передаваясь по мужской линии родства, но в ней нет соответствующих генов, которые могли бы заблокировать и исправить программы, несомые больными фрагментами хромосомы «Х».

Если бы в хромосомном наборе матери цесаревича - императрицы Александры Федоровны - обе хромосомы «Х» содержали больной соответствующий ген, то она сама бы от рождения страдала несвертываемостью крови и подвергалась бы риску умереть в каждые месячные. Это означает, что была принципиальная возможность передачи от неё к сыну здорового гена из парной хромосомы «Х», если бы из трех уничтоженных женским организмом протояйцеклеток была бы сохранена одна из двух, несущая здоровый ген, а не та, которая положила начало развитию организма цесаревича. В таком варианте мейоза цесаревич бы был здоров (по крайней мере, в отношении гемофилии, поскольку о генетических программах двух других погибших протояйцеклеток ныне людям говорить не приходится).