О расовых доктринах: несостоятельны, но правдоподобны

В этом подрыве Александром III корней будущего кадрового корпуса управленцев российской государственности, производства, науки и состоит не проявленная тупиковость пути, на который направил Россию, а вместе с нею и «династию», т.е. царский род сам его глава. Сам же он лично оказался в тупике, подписав указ «о кухаркиных детях» и не отказавшись от него. Иоанн Кронштадтский, почитаемый святым Русской библейски-православной церковью

[131], оставил воспоминания, в которых свидетельствует, что по его молитве милостью Божией и мертвые воскресали, но его же молитвы о даровании здравия и долгих лет жизни умиравшему в Ливадии Александру III, оказались тщетны… Пресекая жизнь не внемлющего предостережениям

[132] Александра III, Промысел давал шанс царскому роду выйти из политического и жизненного тупика, в который тот его направил, и тем сохранить род в последующих поколениях.

Но после пресечения Свыше жизни Александра III Николай II отказался, прежде всего, от выработанного при Александре III предельно надежного внешнеполитического курса страны

[133], в результате чего Россия к концу первого десятилетия царствования Николая II оказалась втянутой в русско-японскую, а спустя еще десять лет в первую мировую войну ХХ века. При такого рода ненадежности внешней политики, порождавшей разнородные обстоятельства, неподконтрольные России, о внутренних реформах можно было только мечтать, будучи заложником тех, кто управляет неподконтрольными обстоятельствами. И последнее является характеристикой всего последнего царствования за исключением периода, когда премьер-министром был П.А.Столыпин, непреклонно следовавший принципу поддержания мира, ради проведения и достижения успехов во внутренних реформах, поскольку революция могла прийти в Россию только вместе с войной.

После этих общих оценок, покажем их обоснованность, вскрыв различие внешней политики России времен Александра III и времен Николая II.

Внешняя политика Александра III лежала в русле уже упоминавшегося стихотворения Ф.И.Тютчева “Русская география” и предполагала сухопутную экспансию капитала империи в направлении Индийского океана вдоль обоих берегов Каспийского моря, а также и в направлении Тибета

[134]. В те годы это были зоны колониальных интересов Великобритании, и потому, в целях обеспечения сдержанности британских лордов, главные силы русского океанского флота предполагалось создать и держать впредь в районе нынешнего Мурманска, что гарантировало беспрепятственное их развертывание на морских путях Великобритании во всей исторической перспективе еще только предстоявшего ХХ века

[135]. Кроме того Кольский залив должен был стать на обозримую перспективу главными морскими воротами российской внешней торговли, обеспечив её независимость от инспирируемых из европейских столиц капризов Турции в отношении прохождения русских не только боевых кораблей, но и торговых судов через проливы.

Правильность принятого Александром III этого стратегического решения подтверждает следующий факт. При начале второй мировой войны ХХ века германский пассажирский лайнер “Бремен”, в прошлом обладатель «Голубой ленты Атлантики», ни кем не замеченный пришел в Мурманск из Нью-Йорка, в то время как английский флот, зная о его выходе, имея береговую и палубную авиацию, подводные лодки, радиосвязь, зачатки радиолокации, пытался его перехватить.

До появления радио, радиолокации и авиации (особенно палубной) развертывание сил флота из района Мурманска можно было осуществить еще более беспрепятственно, особенно в период полярных ночей. По существу Александр III своим решением о базировании главных сил имперского флота на район нынешнего Мурманска ставил “владычицу морей” перед мужиком с занесенной косой: что-то не так - свист косы: сапоги стоят сами по себе, “джентльмен” в изумлении на непродолжительное время зависает в воздухе сам по себе, а потом падает. Тем самым сценарий, аналогичный “крымской” войне, автоматически исключался

[136], а в мирное время вся Британская империя работала бы на то, чтобы её эскадры, сменяя друг друга, коптили небо над Баренцевым морем и штормовали бы там зимой в полярной ночи, пока русский флот занимается боевой подготовкой и обустраивается с возможным комфортом на Кольском побережье, куда предполагалось проложить сразу же железную дорогу-двухпутку. Свертывание сил имперского флота на Балтике и в Черном море не предполагалось, что гарантировало политическое здравомыслие в Берлине и в Стамбуле; а предполагавшееся развитие района Владивостока (строительство Транссиба было начато в 1891 г. еще до начала Кольского проекта), гарантировало здравомыслие в Токио. “Пульт управления” общеевропейской политикой по мере выполнения этой программы автоматически перемещался бы в Гатчину - любимую резиденцию Александра III.