О расовых доктринах: несостоятельны, но правдоподобны

Но прежде, чем вести дальнейшее рассмотрение проблематики, необходимо обратить внимание на одно специфически российское обстоятельство. Жизнь Николая II и его семьи освещена во многих публикациях. Беда только в том, что царская семья вела замкнутый образ жизни и не выставляла себя напоказ, а российское общество, испытывая нехватку достоверной информации о её жизни, порождало множество выдумок, которые расходились по всей стране сплетнями. Часть этих сплетен были результатом досужего вымысла, а часть - представляли собой поток злоумышленной лживой напраслины, целенаправленно фабриковавшейся для того, чтобы опорочить царскую семью и дискредитировать её в глазах “общественности” и простонародья. Этот досужий вымысел и целенаправленно сфабрикованная ложь зафиксированы в воспоминаниях современников и слиты в них воедино с реально имевшими место фактами. Произошло это потому, что изрядной части российского общества - в силу её нравственной порочности - приятно думать о других людях хуже, нежели те есть на самом деле

[165]; если же приятная им ложь будет обличена, то это вызовет их раздражение, и возражения

[166], ибо «у них нет совестливости, но страшно много обидчивости: они не стыдятся пакостить, но не выносят упрека в пакости» (В.О.Ключевский).

Поэтому в наши дни, когда кто-либо сталкивается с воспоминаниями современников о Николае II как о человеке, с воспоминаниями о жизни его семьи, то он оказывается перед необходимостью отделить вымыслы, включая и целенаправленно порочащую клевету, от свидетельств о реально имевших место событиях. И каждый сам решает вопрос о том, что истинно, а что ложно в меру своей совестливости. Кроме того одни и те же факты укладываются в различные политические сценарии, и каждый свидетель исторических событий - в зависимости от своей приверженности тому или иному сценарию политического развития - судит по фактам о приверженности других тому или иному сценарию, об их правоте и об их ошибках. В случае же Николая II это обстоятельство усиливается еще и тем, что в абсолютистской по существу монархии все принципиальные политические вопросы - внутрисемейное дело, а царские декларации о политических намерениях вовсе не имеют целью пробудить “элитарную” общественность, а тем более простонародье к политическому творчеству.

Поэтому в зависимости от того, каким сообщениям и политическим сценариям отдается предпочтение, Николай II и его семья либо оказываются истинно святыми, благонравие которых было отвергнуто сгубившим их “порочным народом” (так внутриимперская “раса господ” - «малый народ» прячется от ответственности за спины народа - «большого народа»); либо Николай II и члены его семьи предстают ничтожествами, опускающимися личностями, вероломными, жестокими, мелочными, лицемерными, вместившими в себя все возможные человеческие пороки, вполне достойными того, чтобы быть отвергнутыми всеми общественными слоями России.

Сторонники второго мнения не удержались от того, чтобы не запятнать грязью зачатие и рождение цесаревича. Всем им в своих стихотворениях, написанных в предощущении убийства царской семьи, ответила великая княжна Ольга Николаевна

[167]. И если сторонники беспросветно очерняющего Николая II и его семью мнения не безнадежные кретины, то они должны признать, что в воспитании детей выражаются сами родители, а Ольга Николаевна свидетельствует, что их мнение о её родителях не соответствует истине. Хотя Николай II и не безупречен как человек и государственный деятель, но и не был он таким ничтожеством, как его изображают его противники, но как и во всяком человеке было в нём и дурное, и хорошее, были и достижения и устремленность к высочайшим идеалам

[168], были и ошибки. И если следовать Христовой этике, то предкам следует простить всё то, в чём они ошиблись или злоупотребили, и памятуя об их ошибках и злоупотреблениях, следует жить праведнее, нежели жили они.

Но благодаря Николаю II, позволявшему “элите” делать, всё чего она ни пожелает, после него “элита” лишена морального права заявлять о своем благородстве и врожденной благонамеренности, которой якобы только тоталитаризм власти не дает возможности воплотиться в жизнь на благо народа. Отказавшись пасти “элиту” «жезлом железным» так, как это делали его отец и прадед, Николай II действительно предал «малый народ», в чем его неоднократно обвиняли многие представители прежнего российского правящего класса, выжившие в революции и гражданской войне. Но предал он его не кому-то иному, а ему же самому - «малому народу», который может быть охарактеризован афоризмом В.О.Ключевского:

«Он так изолгался, что не верит сам себе даже тогда, когда говорит правду. Кого он не предаст, когда ежеминутно предает самого себя: это - самоиуда» (Соч., т. 9, стр. 377).