О революции

Единственным средством предотвратить проникновение коррумпированных частных интересов в публичную сферу является сама эта публичность, тот свет, на который выставляется каждый совершенный в ее пределах поступок, сама видимость всего совершаемого в ней. (Ибо тогда как страх наказания касается равным образом всех граждан, подлинный страх позора играет роль только для тех, кто открыт свету публичности). И хотя тайное голосование, служившее главным образом защите частных лиц от государственной власти, было в то время еще не известно, Джефферсон, видимо, предчувствовал, какой опасностью может обернуться предоставление народу части публичной власти без обеспечения его в то же время публичным пространством, большим, нежели урна для бюллетеней, и более частой возможностью подавать свой голос, чем только в день выборов. Факт, что Конституция дала всю власть народу, не обеспечив ему в то же время возможность быть республиканцем и действовать как гражданину, Джефферсон воспринимал как смертельную угрозу республике. Иными словами, опасность состояла в том, что вся власть была отдана народу как частному лицу и что не было предусмотрено пространства, где бы народ мог почувствовать и проявить себя гражданином. Когда под занавес жизни Джефферсон подытожил все, что составляло для него суть частной и публичной морали: "Возлюби своего ближнего как самого себя и свою страну больше чем самого себя"[469], он сознавал, что эта максима останется пустой фразой, и "страна" не сможет удостоиться "любви" своих граждан, если не будет, подобно "ближнему", так же непосредственно ощутима. Ибо как трудно любить ближнего, когда видишь его мельком раз в два года, так и трудно любить страну больше, чем самого себя, если не пребываешь постоянно в гуще ее граждан.

Тем самым необходимость "разделить округа на районы" относилась к самой сути республиканского правления. Конкретнее - требовалось создать "небольшие республики", через которые "каждый человек в своем штате" смог бы стать "активным членом в общем правительстве, лично осуществляя значительную часть своих прав и обязанностей, хотя по природе своей и производных, но все же важных и находящихся целиком в его компетенции"[470]. Именно эти "маленькие республики были бы главной силой большой республики"[471]; ибо если республиканское правление союза действительно исходит из базовой посылки, что власть принадлежит народу, то "разделение управления между многими" относится к необходимому условию его функционирования, причем "каждому отводятся именно те функции, в которых он наиболее компетентен". Без этого едва ли можно было говорить о воплощении принципа республиканского правления, и Соединенные Штаты были бы республикой только по названию.

С точки зрения сохранения республики, вопрос заключался в том, как предотвратить "вырождение нашего правления". Джефферсон называл выродившимся любое правление, власть в котором была сконцентрирована "в руках одного, нескольких, родовитых или многих". Тем самым система районов подразумевала укрепление власти каждого в пределах его компетенции; и только разбив "многих" на ассамблеи, где каждый мог быть посчитан, "учтен" и знал бы в лицо других, "мы стали бы в такой мере республиканцами, в какой это возможно для большого общества". С позиции безопасности граждан вопрос состоял в том, как сделать, чтобы каждый почувствовал себя "участником в управлении и ведении публичных дел не только в день выборов раз в году, но каждый день; когда в штате не останется более человека, который не был бы членом какого-либо из его советов [именно советы, councils, а не привычные wards, районы, употребляет здесь Джефферсон], будь он мал или велик, он предпочтет скорее чтобы у него вырвали сердце, чем позволит какому-нибудь Цезарю или Бонапарту лишить себя власти". Наконец, в вопросе о том, как интегрировать эти мельчайшие политические органы, предназначенные для каждого, в государственную структуру союза, предназначенную для всех, ответ его был: "Элементарные республики районов, республики округов, республики штатов и республика союза образуют градацию властей, каждая из которых стоит на почве закона, обладает делегированной ей долей власти и конституирует подлинную систему фундаментальных противовесов и сдержек по отношению к правительствву". Тем не менее, по одному пункту Джефферсон не обмолвился ни словом. А именно в чем должны заключаться специфические функции этих элементарных республик. Мимоходом он отмечает в качестве "одного из достоинств предложенного мною разделения на районы", что они представляли бы лучший способ учета голосов народа, нежели механизм представительного правления; вместе с тем в целом он был убежден, что стоит "начать с одной-единственной целью", как они "вскоре проявят себя в качестве наилучших инструментов для всех других"[472].