О Рихтере его словами

В перерыве пили чай, и Рихтер волновался, что мы опоздаем на вторую часть, все время вскакивал и говорил, что уже началось. При первых звуках музыки, сопровождающей сообщение о погоде, Святослав Теофилович не выдержал, бросился к телевизору, все побежали за ним… Вторая серия не вызвала прежнего сарказма.

– Не так уж плохо, – сказал Рихтер, – но, конечно, это не «Кабаре» и не «Баллада о солдате». Герой – очень неприятный. Все это уже было. Нельзя повторять жизнь такой, как она есть, это уже не искусство. Жизнь разбивает искусство. Одно действительно важно в этом фильме: нельзя любить успех. Это важно. – И чуть погодя добавил:

– Вы знаете, не верю в местоимение «мы». Не люблю множественное число. Не верю в него. Кто это «мы»? Это все выдумки. Существует только один человек, одна личность… Мне не безразличны отдельные личности, а множественное число мне безразлично.

На следующий день С.Т. сказал:

– Я думал об этом фильме всю ночь.

– Напрасно мы, наверное, его смотрели.

– Нет, надо было посмотреть.

– А я ночью читала Лескова.

– Что?! Как вы могли? Разве можно читать что-то после того, как посмотрели новый фильм? Ведь все тогда друг на друга накладывается, все смешается… Вот, наверное, этот фильм получил тысячу наград, а он очень плохой. Все в нем фальшь, все приемы повторяются. И, кроме того, он очень вредный. Гораздо важнее было бы показать положительного героя, а этот всем понравится, и все будут брать с него пример. Только каждый подумает: «Я буду делать то же самое, но незаметно». Очень противный главный герой! Он должен вызывать сочувствие?! Он же вызывает отвращение. Единственная хорошая сцена – в Париже, в кафе. Этому веришь. Неуютный Париж, пустое кафе и пощечина. Вот это правда. Все остальное неправда. И какой же он великий актер? Если он не смог прочесть монолог Гамлета в свете прожекторов? Если он великий, пусть читает!

Каждый фильм, если он заинтересовал его, Рихтер смотрит много раз. Рекорд принадлежит «Бесприданнице».

Однажды Рихтер предложил посмотреть «Кориолан», английский фильм, сделанный в добротной реалистической манере. Заранее попросил перечитать Шекспира; если можно, и Плутарха…

– Я – жертва кино. Оно для меня реальнее, чем жизнь. Кино, конечно, легковеснее литературы, и оно подействовало на меня сильнее. Теперь, правда, не так. Значит, я изменился.

– А вы можете назвать ваши любимые фильмы?

– Могу.

– Расскажите, пожалуйста.

– «Главное – это любить» с Роми Шнайдер. «Бесприданница». Из наших? Ну, все-таки «Александр Невский» и все-таки «Петр Первый», это хорошие фильмы.

– А «Иван Грозный»?

– Нет.

– А вообще Эйзенштейн?

– «Александр Невский» – да, а «Броненосец Потемкин» – совсем нет. Вот знаете, какой фильм мне еще понравился? Хотя я и не могу назвать его любимым. «Богдан Хмельницкий». Совсем неплохо. Ну, конечно, «Медведь»! Да! «Дуэль» – хороший фильм. Стриженов и Дружников – фон Корен, и она – Шагалова. «Большие маневры» – это шедевр. Все фильмы Тати… Хороши все фильмы Пазолини, Полянского, Кубрика.

– А Феллини? Антониони?

– У Феллини – «Амаркорд», по-моему, высшее из всего им созданного, он обрел в этом фильме простоту. «Ночи Кабирии», «Дорога» – тоже замечательные. У Антониони мне больше всего нравится «Ночь» и, конечно, «Blow up», действительно, выдающийся фильм.

– А как вы относитесь к немым фильмам?

– К немым я остался привержен навсегда. Какой чудный фильм был «Станционный смотритель»! А «Юность поэта», хотя это, кажется, был уже звуковой… Там Державина играл Монахов, ну просто потрясающе, когда Пушкин ему читает. Но больше всего я хотел бы посмотреть «Трагедию любви», немой фильм, который я видел, когда мне было девять лет, мелодрама, очень знаменитый фильм с Владимиром Гайдаровым и Ольгой Гзовской.

– Вы очень благодарный зритель. Это у вас, очевидно, с детства. «Влюбились в кино – конец!», помните, как в вашей пьесе «Дора»: «Влюбился – конец». В девять лет уже так считали! «Любовь! Знаем это дело!»

– Да, мне было девять лет, когда я написал «Дору»… Елена Сергеевна Булгакова обожала эту пьесу, я много раз читал ей «Дору».

«Дора» – сочиненная Рихтером театральная пьеса, в восьми актах и пятнадцати картинах, с тринадцатью действующими лицами. Список действующих лиц: Дора (барышня), Антуанетта, Эгида, Тереза, Мария, Реджинальд, Форест, Алексей – русский ученый, Людовик и др. Это трагедия о любви, с тремя, кажется, парами влюбленных. Карл (герой-злодей) говорит про отца: «Ни одной хорошей девушки не приведет. Я бы их всех в помои. И даже не в помои, а сам не знаю куда» (дрожит). Когда же видит Дору: «Ох! Красавица! Откуда ты?» Дора: «Я не подойду». Карл: «Ох, измена! Но я ее добьюсь». Перессорившиеся девушки объяснялись следующим образом: «Дура!» «Сама дура!»