О российской мафии без сенсаций

Однако даже нынешняя весьма несовершенная правовая база российского законодательства позволяет противостоять подавляющему большинству преступлений. А все разговоры о том, что росту раскрываемости мешает отсутствие законов, — не более чем демагогия. Что же касается правовой базы борьбы с мафией, то здесь действительно еще остаются нерешенные проблемы. Несмотря на то, что в российском уголовном законодательстве с июля 1994 г. закреплено понятие «организованная группа», а с июля 1996 г. и понятие «преступное сообщество (преступная организация)», их смысл ведом лишь теоретикам. Когда вы читаете в тексте уголовного закона о том, что «преступное сообщество это сплоченная организованная группа, которая создана для совершения тяжких или особо тяжких преступлений», а «организованная группа это устойчивая предварительно сговорившаяся группа лиц», то первая мысль, которая появляется у вас — чем же отличается сплоченность от устойчивости. Если вы думаете, что где-нибудь можно найти обязательное для следователя, прокурора или судьи разъяснение этих терминов, то наверняка ошибетесь. Поэтому неудивительно, что за пять лет применения нового УК России (с 1 января 1997 по 1 января 2001 г.) в России так и не появилось ни одного судебного приговора, который был бы вынесен только по ст. 210 Уголовного кодекса России за организацию преступного сообщества. Из-за своих недостатков данная статья может применяться только в совокупности с другими статьями УК. А уж об отработанной системе доказательств роли руководителя (организатора) организованной группы или преступного сообщества и вовсе говорить не приходится. До сих пор не вступили в силу исключительно важные законы, первые проекты которых были подготовлены в Комитете Верховного Совета РФ по вопросам законности, правопорядка и борьбы с преступностью. Авторами этих законодательных актов были наши ведущие ученые-юристы, практические работники министерств и ведомств. Имеются в виду законопроекты об основах антикоррупционной политики о борьбе с коррупцией и организованной преступностью. В июле 2002 г. исполнилось 10 лет официальному законопроекту о борьбе с коррупцией, который, судя по заключению Правового управления Государственной Думы после многократных доработок в Комитете Государственной Думы по безопасности стал значительно хуже варианта 1993 г.

Вступивший в силу 1 января 1997 г. Уголовный кодекс РФ далеко не во всем отвечает международным стандартам борьбы с организованной преступностью в части четкости формулировок либо «пренебрежительно» относится к ранее оправдавшим себя нормативным решениям.

Лишь в июне 1998 г. в новый УК были внесены изменения, позволяющие относить уклонение от уплаты налогов в особо крупном размере или совершенное неоднократно либо ранее судимым за налоговые преступления к числу тяжких преступлений, но только применительно к юридическим лицам. Невольно закрадывается мысль, что некоторые «физически лица» не боятся столь открыто защищать свои интересы.

С точки зрения адекватности наказания за общественно опасные деяния «беловоротничковые» преступники (коррумпированные чиновники и менеджеры) согласно новому Уголовному кодексу оказались в ряде случаев в более привилегированном положении, нежели рядовые воры и мошенники.

Иначе говоря, руководитель предприятия, использующий нецелевым образом многомиллиардные суммы или скрывающий их от государственной казны, в соответствии с новым Уголовным кодексом должен нести значительно менее суровое наказание, нежели вор-карманник за кражу нескольких тысяч рублей.

Складывается впечатление, что и к новому Уголовному кодексу приложила руку «пятая» власть, заинтересованная в том, чтобы не создавать своим людям дополнительных проблем.

Особого внимания заслуживают новейшие Федеральные целевые программы по усилению борьбы с преступностью. Вся их финансовая основа сводится к бюджету правоохранительных, т. е. фактически карающих органов. Из этого следует, что в XXI в. наша страна вступила окончательно отказавшись от приоритета предупреждения преступлений перед наказанием за них. Денег собственно на профилактику преступлений в бюджете страны как не выделяли, так и не выделяют. Не нашлось также и давно обещанных средств для технического переоснащения правоохранительных органов и повышения заработной платы. В начале 2003 г. среднестатистический следователь получал денежное содержание в размере 3–4 тыс. руб. (100–130 долл. США). Как аксиома уже воспринимается утверждение, что правоохранительные органы работают ровно настолько, насколько это устраивает правителей?