О российской политике

Аналогия с Веймарской республикой действительно показательна, но совсем в другом смысле. Да, слабая тогда демократия в Германии 20-х — 30-х годов чем-то напоминает нашу неустойчивую ситуацию (хотя аналогия эта достаточно условна, ибо наша власть, в отличие от властей Веймарской республики, сама тяготеет к авторитаризму и неправовым действиям). Да, веймарская демократия рухнула и уступила место гитлеровскому режиму. Но это произошло вовсе не потому, что немецкие демократы с кем-то не смогли объединиться. Они не смогли выработать демократическую альтернативу социально-экономическому курсу тех демократов, которые находились тогда у власти. Этот курс и привел к отходу от демократии значительной части немецкого общества: с одной стороны, к коммунистам, ориентировавшимся на сталинский СССР, а с другой — к национал-социалистам. Третьего не было дано. И если уж искать продуктивные исторические аналогии, то полезнее обратиться к опыту не Германии, а Америки 30-х годов, где Рузвельту удалось предложить “новый курс” в экономике и вывести страну из кризиса, удержав завоевания демократии.

Идея “единого фронта” против “темных сил” вызывает и другие сомнения. События 1991 и 1993 гг. доказали, что страна не хочет реставрации тоталитаризма. Коммунисты, аграрии и жириновцы вместе взятые не собрали на минувших выборах и четверти голосов от списочного состава избирателей.

Большинство людей не поддерживает коммунистов и фашистов, а главное, не верит в их приход к власти. Поэтому не пойдет оно и за теми, кто призывает объединиться против “красно-коричневых”. Это вовсе не означает, что с ними не надо вести политическую и идеологическую борьбу. Тут между демократами разногласий нет. Но объединить избирателей на этой основе невозможно. Дело в том, что размежевание в обществе произошло вовсе не по линии “фашизм или свобода”. У большинства граждан тревогу вызывает не гипотетический “коммуно-фашизм”, а реальные задержки зарплаты, низкий жизненный уровень, неуверенность в завтрашнем дне, преступность и коррупция, война в Чечне. Но вместо того, чтобы решать эти проблемы, нам предлагают бороться с врагами. Нас уговаривают “искать кошелек не там, где потеряли, а там, где светло”.

Еще один аргумент в пользу объединения демократов — Черномырдин и его “блок начальников”. Действительно, нынешняя власть использует методы, характерные для недемократических режимов. Она проявляет готовность к трансформации в агрессивный режим. Вот и говорят: давайте объединимся против используемых властью плохих методов, а все хорошее, что она делает, будем поддерживать. Иначе говоря, реформа — хорошая, а война в Чечне — плохая.

Увы, война в Чечне — это не отклонение и не аномалия, а следствие проводимого политического и экономического курса. Поэтому мы и выступаем против этого курса в целом, а не только против отдельных его проявлений. Мы принципиально находимся в оппозиции к власти, так как считаем, что она ведет недемократическую политику. Наши же оппоненты утверждают, что власть едва ли не во всем, кроме Чечни, проводит правильную политику. Они называют создаваемый в стране капитализм “чиновничьим и отвратительным”, заявляя, что он им не нравится, и в то же время всемерно поддерживают экономический курс правительства и такую концепцию бюджета, которые и ведут к утверждению этого капитализма. Как же можно построить с ними жизнеспособную коалицию? Нам не нравится то же, что и вам, но для объединения этого недостаточно. Консолидация возможна только на основе сходного понимания причин недемократической политики, а не протеста против ее следствий.

Война в Чечне была в некотором смысле запрограммирована той самой Конституцией, которую самозабвенно и безотчетно поддерживали в 1993 г. проправительственные демократы. Нельзя создать объединение против тоталитаризма, уходя от вопроса о содержании того курса, который и несет в себе эту угрозу. Сам по себе нынешний режим фашистским скорее всего не станет, но открыть дорогу в этом направлении сможет, как открыли ее в свое время власти Веймарской республики. И мы не видим другого способа противостоять этой угрозе, кроме демократической альтернативы экономическому и политическому курсу властей.

Наша альтернатива

“ЯБЛОКО” выходило на политическую арену, когда самую главную опасность для демократов представлял их весьма непривлекательный имидж некой безответственной силы, готовой ради какой-то малопонятной макроэкономической цели низвести до крайней нищеты пенсионеров, изматывать людей задержкой зарплаты, поставить российскую экономику в зависимость от абстрактных принципов, придуманных для совершенно других стран и условий. Мы же стараемся показать, что идеи демократии не являются сектантским достоянием одного политического течения и одного из множества направлений экономической мысли.