О русском воровстве и мздоимстве

Причем во всех трех смыслах. И преступность резко возрастала, и честности в делах становилось намного меньше, и масштабы казнокрадства стремительно шли вверх.

Эти «воровские периоды» всегда совпадают в России с периодами глобальных реформ. Удивительная закономерность: стоило России начать политику активной европеизации — и новые выдвиженцы неизменно оказывались главными жуликами.

Рыба гниет с головы. Когда верхи общества теряют интерес к общественным делам и используют свое положение для самообогащения, то и низы становятся эгоистичнее, циничнее, наглее. Стяжательство и эгоизм превращаются в норму общественной морали.

Начнем с того, что при Петре I в России взяточничество и воровство приобрели широчайший размах. Как ни боролся с этим Петр Алексеевич, а все без толку. Справедливости ради: ЛИЧНО сам Петр, при всех своих непривлекательных чертах, порой отдающих психической патологией, не был ни жаден, ни склонен к роскоши и расточительству.

Домик Петра в Петербурге очень скромен.

В Летнем саду у Петра был известный двухэтажный Летний дворец (хотя слово «дворец» ему Тоже никак не подходит, скорее — «дача»), а Домик находится на Петровской набережной. Вот он — «очень скромен». И в Петербурге, и в Архангельске (теперь в Коломенском в Москве), и в Переславле-Залесском, и в Вологде, и в Нижнем Новгороде...

Сам Петр не любил ни пышной парадной одежды, ни драгоценностей, ни дорогих экипажей. На свой собственный быт тратил исключительно мало. Его пиршества могли быть грубы и по сути вообще безобразны. Но они больше походили на попойки ремесленников или младших офицеров, чем на торжественные приемы и сказочные пиры коронованных особ с множеством перемен блюд, торжественным церемониалом и драгоценной посудой.

Сохранилась история о розыгрыше, который устроил Петр в первый год существования Петербурга одному голландскому капитану. Тот капитан привел свой корабль к Петербургу, и Петр лично выполнил работу лоцмана — ввел корабль в устье Невы. Представился он «лоцманом Петером», и пока вел корабль, болтал с капитаном, выпил рому, а потом пригласил его к себе домой «обсушиться». Поужинали, познакомил с женой. Расчувствовавшийся капитан подарил Екатерине полотна «на рубашки». И Петр прокомментировал: «В рубашках из такого полотна ты, Катя, будешь прямо Императрица!» Тут нежданно явился Меншиков, наряженный как всегда придворным франтом, и начал докладывать Петру. Капитан смутился. Но Петр сумел его убедить, что Петербург город маленький, и очень часто лоцманы и капитаны могут быть накоротке с придворными. Розыгрыш, уже с участием Меншикова, продолжался, пока не явился еще некий офицер и не начал по всей форме докладывать Петру.

Только тогда голландец окончательно понял, что его «надули», испугался, стал просить прощения и забирать подарки. Не тут-то было! Петр подарки не отдал, серебряный рубль, данный ему капитаном «на водку», просверлил и повесил на шею как талисман. А голландца щедро отдарил. Так, чтобы он на всю жизнь запомнил не только свое приключение, но и как выгодно плавать в Петербург.

Уверен, что Петру лично совершенно отвратительны были воровство и мздоимство своих подчиненных. Уверен, он изо всех сил пытался остановить поток того, что мы сейчас называем коррупцией.

Но только как он ни старался, ничего не получалось. Такими уж людьми Петр себя окружил, и таковы уж были правила игры. Порой один из его приближенных уличал в мздоимстве другого, но и сам оказывался не лучше.

А. Д. Меншиков. Современники говорили, что он брал взятки со взяточникон и относил деньги Петру, который возвращал их в казну. Существовала якобы такая схема пополнения бюджета. Странно, конечно, но при Петре все могло быть

Характерен эпизод, когда после многолетнего следствия был изобличен и повешен сибирский губернатор Гагарин. Разоблачил его и довел дело до виселицы обер-фискал Нестеров. А через три года казнили за взяточничество уже самого обер-фискала Нестерова.

К казнокрадству князя Гагарина прямое отношение имел всесильный Меншиков. Как бы сказали сотрудники Следственного комитета Генпрокуратуры сейчас, «в рамках расследуемого уголовного дела Гагарина было выделено» отдельное производство — по злоупотреблениям самого Светлейшего, и поручено оно было Государем другому «птенцу» — князю Григорию Волконскому. Только вот беда: Волконский, вместо того чтобы собирать на Меншикова улики и компромат— суетливо выгораживал и прикрывал своего подследственного как мог.

Эта явно небескорыстная суетливость дорого обошлась Волконскому: обвиненный в потакании «организованной преступной группе», «гособвинитель и следователь» Волконский был казнен за компанию с обвиняемым по делу — князем Гагариным. Забавно, правда? Это как если бы в рамках «узбекского дела» заодно расстреляли за соучастие Гдляна и Иванова.

Однако что любопытно, сам Меншиков, соучастник всех преступлений — и казнокрадства, и его сокрытия, — как всегда, вышел сухим из воды.