О русском воровстве и мздоимстве

Этот сюжет украшал скамью общины немецких купцов, торговавших в Новгороде Великом

В Ганзе действовал закон, согласно которому проторговавшийся русский купец не мог быть арестован ни в этом, ни в любом другом городе Ганзейского союза. Это может показаться странным. Действительно, почему? Средние века — время очень жестокое. Если суд устанавливал, что купец не может отдать долги, его могли приговорить даже к смертной казни, к пыткам раскаленным железом или отсечению рук и ног. Долговая тюрьма — каменный застенок или земляная яма, где «дебитор» был обречен сгнить заживо, — это еще далеко не самый страшный результат работы средневековых судебных исполнителей по взысканию просроченных задолженностей[27].

Только вот финансово несостоятельного русского купца почему-то не казнили и не истязали. Его отправляли домой, в Новгород, чтобы он мог опять начать бизнес и со временем отдать долги.

Таких правил в Ганзе не было по отношению ни к кому — ни немецким, ни английским, ни шведским, ни голландским, ни фламандским коллегам. Привилегия русским, однако.

И еще одна деталь... Думаю, достаточно важная. Конторы Ганзы располагались в разных городах, в том числе в норвежском Бергене и в Новгороде. Старшие купцы в конторах бдительно наблюдали за нравственностью своих приказчиков. Считалось важным, чтобы взрослые парни ни в коем случае не крутили романы с местными уроженками. Почему — для нас сегодня непостижимо. Но следили за этим строго.

Так вот... В городе Бергене, втором по величине городе Норвегии после Осло, есть знаменитая ганзейская набережная. Она внесена в список Всемирного культурного наследия ЮНЕСКО. На набережной сохранился дом, в котором находилась контора Ганзы, и комната, в которой должны были спать немецкие приказчики. Кровати у приказчиков были очень своеобразные... Эдакие то ли корытца, то ли гробики... специально так сделанные, чтобы в эту постель при самом сильном желании нельзя было положить еще одного человека.

И только в одном городе — члене Ганзы кровати для приказчиков устраивались иначе, точнее, по-обычному: в Новгороде.

Поскольку считалось, что новгородских барышень без женитьбы затащить в постель все равно невозможно.

Глава 3 Репутация русской шляхты в Речи Посполитой

...Родился в бедной, но честной семье.

НАЧАЛО БИОГРАФИЙ МНОГИХ ИСТОРИЧЕСКИХ ДЕЯТЕЛЕЙ ЗАПАДА

О ком писал Генрик Сенкевич?

Генрик Сенкевич воспевал Речь Посполиту, противопоставляя ее враждебной, грубой Московии. Его трилогия — величавая песня о гордой державе, ее взлете в начале XVII века и о том, как этой славной стране сломили хребет навалившиеся на нее бедствия.

Первая часть трилогии, «Огнем и мечом», — о войне польской короны с Богданом Хмельницким и помогавшей ему Московией.

Вторая, «Потоп», — название, принятое в Польше для обозначения периода войны со Швецией.

Третья, менее у нас известная, «Пан Володыёвский», — о войне с татарами и турками, завершившейся тем,что новый король Речи Посполитой Ян Собеский наголову разбил турок под Веной в 1683 году.

Увы, именно с того времени Польша начала стремительно отставать, слабеть. Одна из причин — страна и народ истощились в бесчисленных войнах. Три поколения шляхты не жили, а воевали. Военное сословие оказалось выбитым на 80%, заменить его было некем, а ведь именно шляхта была сословием государственных людей, железным обручем которых была скована Речь Посполита.

Генрик Сенкевич

Вторая причина — невероятные, сказочные привилегии той же шляхты. Таких привилегий не было у дворянства ни одной другой страны мира. Шляхта выбирала королей, выбирала вполне демократически. Всякое важное решение принималось на сеймах и сеймиках, то есть на съездах и съездиках шляхты. Каждый шляхтич, самый что ни на есть ничтожный, обладал «золотым правом» veto — запрета на любое решение правительства или решения целого съезда шляхтичей. Король издал указ, который лично мне не нравится? И я кричу «veto!» Запрещаю! И не пройдет решение, если его не одобрит вся поголовно шляхта, до последнего, самого нищего шляхтича.

Таким образом, положение об «общем согласии», «либерум вето» означало, что любой закон мог быть принят, только если все дворянство Польши не возражает.

Шляхтич имел право на конфедерацию — то есть право на создание коалиций, направленных против (!) короля.

Шляхтич имел право на рокош — то есть на официальное восстание против короля.

Если казалось, что король, его чиновники или правительство нарушают золотые шляхетские вольности, «Рокош!» — кричал шляхтич, поднимаясь против короля. Собрались трое таких повстанцев — они уже имеют право создать какое-то подобие государства, Конфедерацию.

Подобный избыток свободы, «шляхетские вольности» сделали Польшу не сильнее, а слабее соседей и привели к ее расчленению, разделам.