О самовоспитании врача

С гордостью за своих старых, теперь уже покойных, товарищей по работе могy сказать, что все мы были полны сознанием этой великой ответственности. Ни разу не приходилось слышать в нашем маленьком коллективе, чтобы кто-то жаловался на перегрузку, усталость и т. п. Никогда также не приходилось наблюдать формального отношения к делу. Мы посещали больных не. только по вызовам. Особенно тяжелых пациентов навещали и без всяких вызовов, при необходимости по нескольку раз в день, в нужных случаях консультируясь друг с другом. Нельзя забывать, что тогда приходилась выполнять самим и все назначения—банки, клизмы, инъекции, очищать рот у сыпнотифозных больных и пр. В те времена редко в какой рабочей семье можно было найти термометр, кружку для клизмы, подкладное судно. По мере эскалации сыпного тифа шло и заметное нарастание тяжести его течения. Все чаще приходилось наблюдать катастрофические формы сердечно-сосудистой недостаточности. Как часто, в сознании своей беспомощности, прощупывали мы тогда скачущий («как овечий хвост», по определению одной медсестры) пульс. Заметно участились и нервные явления, выступающие в разгар болезни. В стационаре мы имели несколько случаев, когда больные в состоянии сильного бредового возбуждения разбивали, пытаясь выскочить на улицу, стекла в оконных рамах.

Все чаще стали встречаться и тяжелые осложнения болезни: воспаления легких, серозные и гнойные плевриты, паротиты, поражения реберных хрящей и т. п. Рост гнойно-хирургических осложнений заставил нас организовать в стационаре небольшую операционную. В ней приходилось оперировать и довольно многочисленные случаи тяжелых травм, жертвами которых являлись главным образом мешочники. Цепляясь за ступеньки вагонов, забираясь на их крыши, площадки и буфера, они нередко оказывались под колесами.

Следует отметить, что помимо сыпняка в эти годы получили распространение и другие инфекционные заболевания. В разгар лета 1919 года в нашу больницу разновременно поступило несколько больных из числа проезжих мешочников с совершенно определенными клиническими признаками холеры. В том же году очень встревожило нас неожиданное появление в ближайших селах оспы. Мы были вынуждены для этих больных выделить в стационаре изолированную палату, через которую прошло, как хорошо помню, восемь человек. Случаи были очень тяжелые: у двух больных наблюдалась сливная форма так называемой черной оспы. Оба они закончились смертью.

К нашему счастью, в то же время каким-то чудом нам удалось достать довольно большое количество оспенного детрита, притом весьма хорошего качества. Это дало возможность организовать массовую вакцинацию населения. Она оказалась высокоэффективной; и мы, медработники, долго ходили после прививок с очень болезненными и зудящими пустулами. Видимо, у всех тогда был резко снижен иммунитет к любым инфекциям.

B 1920 и 1921 годах появились параллельно с сыпняком случаи брюшного и возвратного тифа. Брюшной тиф, как правило, протекал очень тяжело. Часто были осложнения, в первую очередь прободения кишечника довольно часто встречался и возвратный тиф: нередко он сочетался с сыпным, что значительно утяжеляло состояние больных.

Многообразие форм инфекционных заболеваний, с которыми нам приходилось иметь дело, создавало в ряде случаев определенные трудности диагностического характера. Поэтому, несмотря на всю нашу загруженность, пришлось налаживать своими силами проведение наиболее ходовых клинических анализов. Кстати у меня оказался старенький, но довольно хороший микроскол Цейса, приобретенный по дешевке еще в студенческие годы. Помнится, большую службу сослужила нам тогда диазореакция: при брюшном и возвратном тифах она всегда оказывалась отрицательной, при сыпняке — резко положительной.

Необычный рост количества больных и связанный с этим громадный расход медикаментов довольно быстро создали настоящий лекарственный голод. Естественно, что в первую очередь он коснулся наиболее употребляемых лекарств: сердечных (особенно камфарного масла), касторки, препаратов валерианы и пр. Мы были вынуждены вместо дефицитных лекарств подыскивать более или менее подходящие заменители из имевшихся в аптеке лекарственных залежей, а также заняться самозаготовками ромашки, дубовой коры, корня валерианы, которую обнаружили в расположенном вблизи поселка глубоком болотистом овраге. В аптечной кладовой оказались и какие-то старинные лекарства, которые даже по названиям не были известны никому из нас. Помогла древняя многотомная фармакология, сохранившаяся в частной аптеке (тогда еще не все аптеки были национализированы).