О себе и о других

По окончании раскопок Артемий Владимирович попросил меня немного задержаться в Новгороде, чтобы устроить на зиму экспедиционное имущество, остающееся там до следующего сезона. Это имущество было сложено во Входоиерусалимском соборе в Детинце, о чем от тогдашнего музейного завхоза была получена справка следующего содержания: «Справка. Выдана Новгородской архиологической экспедиции в том, что ихнее научное имущество нижепоименованное, как то: 1) столов на крестовинах четыре; 2) насос-лягушка одна; 3) кишки от нее и т. д…сложено в Иерусалиме. А так как ключи от Иерусалима находятся у трех различных организаций, музей ответственности за сохранность научного имущества вышепоименованного не несет. Завхоз Новгородского музея Осипов».

Почему-то вспомнился пролог Крымской войны, связанный со спором о ключах от Гроба Господня.

* * *

Не могу не упомянуть об эпизоде, завершившем сезон 1947 года уже в Москве. Артемий Владимирович был приглашен сделать доклад о новгородских раскопках на Президиуме Академии наук. Целую ночь накануне доклада мы, студенты, под руководством неутомимого Колчина готовили выставку находок в конференц-зале Нескучного дворца: монтировали щиты, выклеивали этикетки. Около полуночи из своего кабинета появился президент Академии Сергей Иванович Вавилов, остановился около нас и застрял надолго, расспрашивая о нашей работе, о впечатлениях от нее, о жизни вообще… Эту беседу я вспоминаю как бесценный подарок судьбы, не по заслугам полученный нами, по существу позавчерашними школьниками.

Что есть мычание?

Преподаватель латинского языка Григорий Петрович Поляков из всех студентов его группы очень отличал меня и Валю Седова. Настолько, что приглашал нас к себе домой, где мы на пару исполняли роль его секретаря, записывая под диктовку разные пассажи из будущего, но так и не состоявшегося учебника латинского языка. До сих пор помню один такой пассаж из главы о фонетике:

«Что такое мычание? “Му-у!” Или “И-и!” Мычание есть стремление животного прорвать преграду между гласными и согласными звуками. Но животным это не удалось, а удалось человеку. Как это произошло, никто не знает».

Мои однокурсники

Володя Ефремов

Когда я учился на первом курсе, существовала традиция вручать профессору по завершении цикла его лекций букет цветов и благодарить его. Прочел свою последнюю лекцию Сергей Владимирович Бахрушин, признанная красавица Эля Понс поднесла ему букет цветов, а он ее поцеловал в щечку. На этом церемония завершилась бы, если бы не Володя. Будучи контуженным на фронте, он плохо слышал и, не вполне разобравшись в ситуации, вышел к лектору с журналом своей группы, дабы лектор своей подписью зафиксировал присутствие группы на лекции, что Володя – староста группы – делал после каждой лекции, выходя к кафедре строевым шагом. Бахрушин тоже не разобрался в ситуации и решил, что ему в дополнение к букету подносят адрес. Наклонившись к Володе, он стал произносить прочувственные слова благодарности, а Володя, чтобы лучше его расслышать, наклонил к профессору ухо. Тот, в свою очередь, неверно поняв движение Володи, поцеловал его в щеку. Аудитория застонала и укрылась за пюпитрами. Подняв на нее глаза, Бахрушин вместо переполненного зала увидел полностью лишенную студентов пустоту, бросился к двери и в ужасе выбежал из аудитории.

* * *

Перед распределением выпускников на факультете несколько дней работала комиссия КГБ в поисках возможного пополнения чекистских рядов за счет оканчивающих студентов. Вызванный комиссией Володя при входе в комнату прямо от двери громогласно возвестил: «Прошу говорить со мной громко! Я очень плохо слышу!», на что ему дружно крикнула вся комиссия: «Можете быть свободным!»

Саша Завадье

Завадье подал декану истфака Георгию Андреевичу Новицкому заявление с какой-то просьбой, которую декан вряд ли мог удовлетворить. Оставив заявление у секретаря, Завадье отправился на военную кафедру готовиться к зачету по материальной части. Там, в подвале на Моховой, он сидел, разбирая и собирая учебный пистолет ТТ. Во время этой процедуры прибежал кто-то из студентов и сказал, что Завадье требует к себе декан. Завадье, как был с пистолетом в руке, выскочил на улицу и, помахивая опасным предметом, прошел по улице Герцена на истфак, постучался к декану и в ответ на его приглашение сесть сел за стол напротив, положив перед собой прихваченный с военной кафедры предмет. Декан моментально оценил обстановку и пробормотал: «Товарищ Завадье! Я вашу просьбу удовлетворяю! Желаю успеха!»