О себе, о людях, о фильмах

Г-жа Луазо жестока. Унижать, делать гадости доставляет ей своеобразное удовольствие: она чувствует себя тогда выше. Грубость, жестокость и жадность — ясно написаны на лице, и это основное требование к актеру. Внешность г-жи Луазо может варьироваться в зависимости от остального ансамбля, она должна хорошо обыгрываться в сочетании с внешностью мужа и двух остальных дам. По Мопассану г-жа Луазо высокая и тучная, с широкими, крепкими костями, этакая першеронообразная французская матрона. Она может, однако, быть высокой и костлявой (муж маленький и толстенький), может быть низкой и жирной, с физиономией мопса (тогда г-жа Каррэ-Ламадон должна быть тоненькой и высокой). Словом, необходимо учитывать при подборе г-жи Луазо всю тройку: супруги Луазо, г-жа Каррэ-Ламадон.

3. Г-н Луазо. Социальная его характеристика дана выше. В смысле жуликоватости он даст своей жене 100 очков вперед, но у него более широкий характер и менее ущемленное самолюбие. Это прохвост в самом богатом смысле этого слова. Любопытный, наглый, бесстыжий, ловкий и подвижной, он способен решительно на все — на кражу, на обман, если для него гарантирована безопасность. К счастью, он глубоко труслив. К деньгам он относится легче, чем жена, ибо очень хорошо знает, что их нужно наживать тысячами, а не единицами. Впрочем, тратит он максимум десятками. Он один из руанских клиентов Пышки, хотя посещает ее не слишком часто и платит скуповато.

В молодости он был большим ухажером и весельчаком. Он сохранил еще остатки своего разбитного характера. Он экспансивен и шумен. Чувство стеснения, неловкости, стыда — вовсе ему не знакомы. Он положительно не знает, что это такое. Он откровенный прохвост и этим отличается от всех остальных, менее откровенных, а не менее прохвостов. У него деятельная натура. Сидеть на месте он неспособен. Умрет он, вероятно, от апоплексического удара.

Очень вульгарный по природе, Луазо далеко не заносчив. В сущности говоря, если бы ему позволяла жена и общественное положение, он, вероятно, вел бы компанию со своими прежними приятелями — приказчиками, мелкими торговцами. Но деньги открыли ему доступ в руанский свет, и он принужден вращаться в обществе денежной аристократии. В этом обществе он сохраняет манеры и повадки приказчика. Ему прощают сальные анекдоты и не совсем пристойные выходки, ибо он богат.

К Пышке он относится проще, чем все остальные. В сущности говоря, он охотно променял бы всех аристократов со своей женой в придачу на пару таких Пышек. Разница между ним и женой та, что г-жа Луазо будет есть в присутствии голодных с угрюмым торжеством, а г-н Луазо с добродушной улыбкой. Не поделятся пищей оба одинаково. И оба одинаково (хотя с разным выражением лица) готовы проползти километр на брюхе за сто франков.

По Мопассану г-н Луазо маленький, толстенький, с седыми бакенбардами. У нас внешность будет диктоваться прежде всего соответствием характеристике, как и всюду, она, кроме того, зависит от остального ансамбля, особенно от мужчин.

4. Г-жа Каррэ-Ламадон. Бойкая, молодая дамочка, хорошенькая, из приличной семьи, не слишком богатой. Сразу по выходе из монастыря, где она воспитывалась, она вышла замуж за богатого фабриканта, который был старше ее вдвое. Мамаша еще до первой брачной ночи просветила ее В насчет того, что и при старом муже бывают свои радости (Каррэ-Ламадон, вообще говоря, еще не стар: ей лет 27–30, ему лет 45–50, то есть он человек в возрасте, по французским понятиям).

Г-жа Каррэ-Ламадон одна из звезд руанского провинциального общества и единственное утешение офицеров руанского гарнизона. Это профессионально обаятельная женщина. Она глубоко несчастна, если на нее никто из мужчин не облизывается. Можно полагать, что она держит одновременно не больше одного любовника, в то же время подготовляя себе сменного и флиртуя на всякий случай еще с тремя-четырьмя.

Монастырское воспитание привило ей подчеркнутую и извращенную сексуальность. Она почти непристойна, настолько явно она живет для одной и единственной функции. Тем более презрительно она относится к профессиональной проститутке.

Уровень ее понятий и идей необычайно низок: несколько прописных моралей, умение вышивать и необычайное количество энергии, вкладываемой в обслуживание мужчин, почти все равно каких, лишь бы приличных и не импотентов. По уму она не многим выше обыкновенной курицы, но чувствует себя аристократкой и избранной породой. Жестока она врожденной женской жестокостью, усугубленной тем, что всех не воспитывавшихся в монастырях считает чем-то вроде неодушевленных существ: она искренне удивилась бы, если бы ей сказали, например, что прислуга может обидеться. Она сочла бы такую прислугу чудовищным извращением и прогнала бы ее (кстати, горничных она шлепает по щекам, одновременно заливаясь слезами, ибо их ошибки считает нарочитыми оскорблениями своей нежной натуры).