О Сюзанна!

— Они могут снова меня вызвать, могут допрашивать до посинения, но в конце концов не добьются ничего, с чем можно было бы пойти в суд.

— Учитывая личность вашего отца, вы знаете, о чем говорите.

Нагнувшись над трубкой, Джеб понизил голос, стараясь, чтобы его не услышал проходивший мимо Мак Нортон.

— Пусть в моих жилах не течет голубая кровь, но я люблю Сюзанну, которая носит моего ребенка. — Он на секунду замолчал, затем продолжил: — Мне хотелось бы, чтобы мы с вами ради нее нашли какую-то формулу сосуществования — ради нее и ради памяти Клэри. Дело за вами. Я свое сказал. — И он повесил трубку.

Он немного постоял, вдыхая прохладный ночной воздух с примесью паров дизельного топлива. Подняв голову, он посмотрел на сияющие вверху звезды. «Вот почему она не хочет выходить за меня замуж, — сказал себе Джеб. — Все дело в Дрейке, и не только потому, что отец пренебрегал ею, но и потому, что до тех пор, пока все не выяснится с дневниками Клэри, Сюзанна не сможет понять, любит ли ее отец».

Дойдя до автобуса, Джеб задержался у переднего отсека, где находились кухня, жилая зона и раскладные койки, на которых спали музыканты. Деревянные ставни были распахнуты настежь, ребята вместе с Бриз и Джоном Юстасом сидели за столом, собираясь сыграть в карты и выпить пива. Дожидаясь, пока в микроволновой печи разогреется поп-корн. Бриз возилась со своими растениями. Запах поп-корна Джеб не любил никогда — он действовал на него угнетающе. Вот если бы он погасил его любовь к Сюзанне.

— Эй, Джеб! Хочешь посидеть с нами? — Мак помахал перед собой картами.

— Нет, спасибо. Пойду немного посплю.

— Или еще что-нибудь, — съехидничал Скит, и Джеб, подавляя в себе желание стереть с его лица ухмылку, направился в конец автобуса.

— Он выглядит как лунатик, — заметил Камерон.

— Женские проблемы, — сказал Джон Юстас, заставив всех засмеяться, особенно Булла, смех которого действительно напоминал рев быка[17].

— Он может промчаться по этому коридору за минуту, — хихикнул Терри.

— Оставьте его в покое! — хлопнув дверцей микроволновой печи, сказала Бриз.

Группа и раньше отпускала шуточки по адресу Сюзанны, и та, кажется, не знала, что с этим делать. Джеб подозревал, что она решила, будто не понравилась музыкантам. Подобными замечаниями они обменивались и с ним самим, и с Бриз. Джеб знал, что это всего лишь шутки, но понимал, что не сможет ее в этом убедить, так же как из-за Дрейка не сможет уговорить выйти за него замуж.

Черт побери, прошло не так уж много времени, прежде чем он сделал ей предложение. И прежде чем признал своего ребенка. Пожалуй, она заслужила возможность подумать.

Стараясь не шуметь, он проскользнул в располагавшееся в задней трети автобуса затемненное купе. Стащив ботинки, он бросил их на толстый ковер цвета морской волны, стянул с себя одежду и лег рядом с Сюзанной на просторную кровать.

Сюзанна пошевелилась и прижалась к нему спиной; Джеб обнял ее одной рукой и уткнулся носом в шею. Она застонала.

— Я тебя разбудил? — прошептал он.

— Ты всегда меня будишь.

Сейчас Джеб совершенно точно знал, что не может без нее жить. Он почувствовал, как его мышцы начинают расслабляться, как его захватывает ритм несущегося по шоссе автобуса. Никогда раньше он не находил это покачивание сексуальным.

— Я весь день о тебе думал. И весь вечер, когда был на сцене.

Она вздохнула:

— А я чуточку ревновала, когда все эти женщины бросали розы и хватали тебя за ноги, если ты подходил к краю сцены. И швыряли тебе белье.

— Все это ерунда. — Он провел рукой по ее груди и животу, приподнял ночную рубашку с надписью «Кентукки», которая была теперь у нее любимой и прижал пальцы к теплой, упругой коже. В животе Сюзанны заворочался ребенок, и Джеб улыбнулся: — Чувствуешь?

— Даже слишком часто, — сонно улыбаясь, сказала она.

Он не должен упоминать о своей беседе с Дрейком. Это время принадлежит им.

— Это ведь хороший признак, правда? — сказал Джеб. — Значит, ребенок здоров.

— С ребенком все в порядке, — прошептала она, — и со мной тоже. Врач говорит…

— Врачи могут ошибаться. Даже Джон Юстас.

— С нами все будет хорошо, Джеб. — Сюзанна крепче прижалась к нему. Прикосновение ее ягодиц возбудило его еще больше.

Он погладил ее живот — погладил перед сном их ребенка.

— Я хочу тебя, — прошептал он. — Прямо сейчас. — Он просунул руку между ее ног, мозолистые от гитары пальцы царапнули нежную кожу. — Да? — спросил он. — Издав утвердительный звук, Сюзанна развернулась ему навстречу, и сердце Джеба пустилось вскачь. — Все в порядке?

Сейчас Сюзанна была на шестом месяце, ребенок уже начинал давить на грудную клетку, но, за исключением талии, она все еще казалась довольно стройной.

— Более чем.