О Сюзанна!

Сегодня Джебу хотелось только одного — остаться в одиночестве. Он отбросил в сторону полотенце, которым только что вытер вспотевшее лицо. Целый день он был в чрезвычайно нервном напряжении, а теперь столкнулся с настойчивой журналисткой, которая сейчас сидела перед ним с диктофоном и раскрытым блокнотом. На коленях у журналистки лежали газетные вырезки, посвященные Клэри и Сюзанне Уиттейкер. Время от времени женщина пыталась ему их продемонстрировать, особенно те фотографии, на которых они с Сюзанной стояли на сцене и он целовал ее, и те, где они улыбались друг другу в холле, когда Сюзанна передавала ему на подпись постеры. Джеб пытался уклониться от прямых ответов. Он чувствовал, что репортерша начинает злиться, но не обращал на это внимания.

Двадцать шесть тысяч фанатов уже заполнили амфитеатр. «Группа разогрева» только что начала исполнять свой второй номер, и внутри у Джеба все трепетало от волнения.

— …На самом деле она вам не младшая сестра, не так ли? — спрашивала журналистка. — Тем не менее, вы именно так озаглавили ваш хит.

— Разве это преступление? Сюжет многих песен — вообще чистая фантазия.

— Значит, в этих стихах нет правды?

— Я такого не говорил.

За те две недели, которые прошли после нью-йоркского выступления, «Младшая сестричка» тоже получила «двойную платину» и расходилась не хуже билетов на выступления Билли Грэхема.

— Но в последней строфе песни сказано: «Младшая сестричка, я должен был больше любить тебя». Прокомментируйте, пожалуйста.

К горлу подкатил ком.

— У меня было шесть сестер, и я чувствовал себя ответственным за всех.

Она посмотрела на него с сочувствием, но Джеб был уверен — притворным.

— Как старший мальчик в семье, учитывая, что ваш отец часто… — она замялась, подбирая выражение поделикатнее, — отсутствовал…

— Вы хотите сказать — сидел в тюрьме.

— А ваша мать часто была без работы…

— Большей частью была без работы. Она мало чему училась и обладала немногими талантами — разве что пела в церковном хоре. Она делала все, что могла.

В детстве Джебу, как и другим детям, часто приходилось оставаться голодным. Мать, которая работала продавщицей в магазине, не могла обеспечить семью всем необходимым, но в этом не было ее вины. К тому же помогал По-По.

Повернувшись к зеркалу, Джеб взял в руки расческу и провел ею по волосам. «Пожалуй, сегодня на концерт не стоило бы одеваться так же, как в Нью-Йорке. Черт меня побери, если мне придется бежать на толчок, пока она здесь…» Лицо его казалось бледным.

— Давайте вернемся к Клэри, — сказала журналистка, снова пробуждая у Джеба неприязнь.

— Смерть моей сестры не предмет для публичного обсуждения. Я не стану об этом говорить.

— Но газетные сообщения на сей счет, — длинным ногтем она постучала по пачке газетных вырезок, сверху которой лежала фотография отнюдь не Клэри, а Сюзанны с Джебом, — являются довольно противоречивыми. У вас наверняка есть свое собственное мнение. Лично вы верите в то, что ее гибель была случайной? Или кто-то намеренно хотел вам таким образом навредить?

До сих пор Джеб разговаривал о Клэри только с Сюзанной Уиттейкер, у которой действительно было на этот счет свое мнение. Практически вышвырнув ее тогда из номера гостиницы, Джеб теперь считал, что по любому вопросу их мнения должны быть противоположными. За последние две недели он почти убедил себя в том, что Сюзанна занималась с ним любовью только из-за Клэри.

— Я думаю, что это абсурд, — сказал Джеб.

— Осталось пять минут. — Держа в руке уоки-токи, в комнату ворвалась Бриз. На ней опять было платье из черного атласа, на этот раз с белой кожаной бахромой.

Увидев Бриз, Джеб нахмурился. За две недели они не сказали друг другу ни одного вежливого слова, что, как ни странно, стало казаться ему вполне нормальным и даже удобным.

Бриз посмотрела на репортершу.

— Мистеру Коуди скоро выходить. Я попрошу вас уйти.

Журналистка не сдвинулась с места.

— У меня осталось всего несколько вопросов.

Внутри у Джеба все сжалось. Во рту стало сухо, на верхней губе выступили капли пота. Он сделал глубокий вдох, разрываясь между желанием пойти в туалет и стремлением запихнуть все газетные вырезки в глотку журналистке. Какого дьявола Бриз согласилась на интервью перед самым началом шоу? Да к тому же вскоре после смерти Клэри, когда еще не улеглась шумиха? Когда он еще не забыл Сюзанну Уиттейкер? «Бриз поступила так для того, чтобы вернуть меня», — сказал себе Джеб и тут же понял, как это нелепо.

Несмотря ни на что, при мысли о Сюзанне внизу у него все напряглось. Джеб уже не раз вспоминал о тех двух днях и ночах, проведенных в гостиничном номере вместе с высокомерной аристократкой.

— Прошу меня простить, — сказал он вставая. — Я уже ответил на все вопросы, какие только мог. — Сердце стучало, как молот. Джеб повернулся к Бриз: — Насчет вступительного номера…

Она поняла его с первого взгляда. Он забыл, что нужно исполнять сначала.

— «Ты меня любишь?» Это подойдет?