О слышании и делании

     Но есть и личная сторона – и тут, думаю, я обращаюсь к человеку с призывом вырасти в героическую меру. Принять свое прошлое, принять бросивших нас родителей и тех, кто их недостойно заменил, не сумев полюбить нас, – можно через прощение. Но прощение надо понимать несколько иначе, чем это делается обычно. Слишком часто мы считаем, что простить означает "забыть", "зачеркнуть", "навсегда изгладить" какое-то событие. Мне думается, это не так. Прощение начинается гораздо раньше, оно не устояло бы, если бы речь шла просто о том, чтобы "зачеркнуть" нечто. Прощение начинается в момент, когда человеку, который всей своей тяготой, своей жестокостью, своей безответственностью раздавил нас, мы говорим: "Я тебя принимаю. Я тебя принимаю, я тебя беру на свои плечи, как Христос взял крест. Я тебя принимаю, каков ты есть, как крест, на котором я, быть может, умру, но тогда получу право сказать: Отче, прости ему, он не знает, что делает"... Прощение начинается в момент, когда я принимаю виновного, ничего не требуя, не говоря ему: я тебя отброшу, если ты не переменишься, не спрашивая его: переменился ли ты достаточно, чтобы заслужить мое прощение?.. Мы можем взять на себя – словно крест, который несли Христос и два разбойника – тяготу тех, кто раздавил нас, и на этом пути к Голгофе, через наше соучастие в страстях Христовых, через наше собственное крестоношение, – наше прощение получает преображающую силу. Жан Даниелу[11] как-то сказал, что страдание – единственная точка соприкосновения между злом и его невинной жертвой. Когда зло, словно нож, врезается в душу или тело человека, – жертва, страдая, приобретает подлинную Божественную власть простить, сказав Богу: "Господи, по Твоему примеру, по Твоему учению я простил. Тебе нечего взыскать с него...". В этом – сила прощения, которое принадлежит нам, когда мы являемся жертвой, и сила возрождения для тех, кто виновен перед нами. Если они живы, их может коснуться благодать; если они умерли, – их может покрыть прощение от Бога. Примирение – дело Божественное; но и нам оно доступно. Я знаю, мои слова звучат призывом к подвигу. Но христианская жизнь, христианское обновление, воскресение, восстанавливающее нас к жизни от смерти, – не просто дар от Бога: оно требует от нас предельного усилия, вседушной, всецелой отдачи себя, стремления стать, во Христе, искупительной жертвой, если придется – стать, по Его образу, – Мужем скорбей.

Перевод с французского

III. ЦЕРКОВЬ В ИСТОРИИ

"Быть православным в Англии..."

(О Сурожской епархии)

От редакции: Имя митрополита Антония в представлении не нуждается. Вопросы порой вызывает его титул – Сурожский, и интерес – конкретные условия бытия его епархии[12].

     Владыке случалось отвечать на вопросы об этом собеседникам в Москве. Мы по возможности собрали эти непринужденные, не всегда хронологически-стройные рассказы о разных сторонах жизни "сурожан" и их пастыря.

     Это не исчерпывающий формальный "отчет о деятельности"; читатель получит лишь некоторое представление о проблемах, на фоне которых вот уже более 50-ти лет тому назад начиналось пастырское служение Владыки в Великобритании, и о новых всходах Православия на ее почве.

     В основу текста положен рассказ Владыки, записанный в 1993 году. В некоторых местах мы сочли уместным указать (в скобках) год, к которому относится упоминаемое событие.

     О Сурожской епархии известно из русской истории. Город Сурож (Сугдея, теперешний Судак) был основан в Византийской империи в виде миссионерского центра для Крыма и, как предполагалось, впоследствии для распространения православной веры на соседние племена. Одним из ранних его епископов был исповедник святитель Стефан[13].