О смелом всаднике (Гайдар)

— Не беспокойтесь, друзья, — сказал тогда Гайдар, — судят не меня и не вас, а казака-пионера Ваську Федотычева и приглашают нас с вами вроде как народных заседателей.

— А куда идти или ехать? — спросили мы, сразу повеселев.

На горе против здания поселковой школы-семилетки, по казачьему обычаю, войсковым кругом заседал школьный пионерский отряд. В кругу ребят и девчат стоял парнишка в сатиновой голубой рубашке с красным галстуком. Бодро и стойко держался он, но укоризненно смотрела на него кареглазая пионервожатая, и сразу было видно, что это и есть подсудимый Васька Федотычев.

С первых же слов стали нам ясны обстоятельства дела. Нечего зря говорить — хорошо учился Васька, и во всем поселке у него одного был настоящий велосипед на двух колесах. Был когда-то Васька неплохим товарищем и пионером, но загордился до невозможности, друзей растерял, звеньевого Тольку отдубасил при исполнении обязанностей и в конце концов надерзил старой, седой сторожихе школы.

И что самое скверное — не считал Васька Федотычев себя виноватым. Кончили говорить обвинители, наступила тишина, но занозисто поглядывал он по сторонам, презрительно щурил глаза и улыбался.

Тогда взяла слово пионервожатая Валя.

— Не каждый день, — сказал она, — случаются такие встречи плохих и хороших людей. По дороге нечаянно заехал к нам писатель Аркадий Петрович Гайдар, тот самый, что написал «Школу», «Военную тайну», «Дым в лесу» и «Судьбу барабанщика».

В первый раз тут вздрогнул Васька Федотычев, чуть сгорбился, стал вроде ниже ростом и исподлобья глянул на Гайдара. Увидел он большие ясные голубые глаза, глядевшие на него пристально и хитровато, распахнутую шинель и орден на гимнастерке. Еще раз вздрогнул Васька и отвернулся.

— Вот вы и встретились, — продолжала Валя. — Нас ты перестал слушаться, с нами потерял дружбу, пусть послушает тебя товарищ Гайдар. Говори, Василий!

Села Валя в густых лопухах возле Васьки.

— Что ж говорить… — сказал он после недолгого молчания и покраснел так, точно его две недели подряд парили в бане. — Я, товарищ писатель Гайдар, учусь лучше их и на самокате езжу. Самокат мне подарил за учение дядя Николай, и я не виноват; а сторожиха наша неграмотная и даже ваших книжек не читала. Они меня туда-сюда неправильно… Пускай туда-сюда, тех, которые…

— Договаривай! — закричали из круга ребята.

— Договаривать нечего! — огрызнулся Васька. — Вас много, а я один, с вами разве договоришься!

— Так, — сказал Гайдар, — очень интересно. По чему же, Васька, их много, а ты один? Может быть, ты, Васька, и есть тот самый в районе последний единоличник, о котором мне вчера рассказывали?

Ребята засмеялись.

— Никакой я не единоличник! — нетерпеливо и ожесточенно сказал Васька. — Но почему я должен делать то, что им нравится, а мне нет? Толька приказал звену собрать дыни с бахчи у деда Архипа. Все пошли, а я нет. Там и без меня ребятам делать нечего. Так мне на линейке — бац! Выговор с предупреждением. От кого? От Тольки! А у Тольки тройки по арифметике, тоже мне командир выискался! Я планер строил, планер не дыня. Дед Архип планера и в глаза не видел.

— Значит, так и не пошел ты, Васька? — спросил Гайдар. — Ой, люди, люди! Скоро будет война, все пойдут вперед, а ты один, Васька, назад побежишь? Командир прикажет стрелять, а ты будешь картошку чистить?

— Война — дело другое, — буркнул Васька. — Я картошку чистить не буду.

— А если прикажут? — спросил Гайдар. — Кончится бой, замолчат пушки и пулеметы, сползутся в окоп голодные товарищи. Скажет командир: «А ну, пулеметчик Василий Федотычев, начисть картошки, свари похлебку боевым друзьям». А ты будешь галок считать или книжку читать, а товарищи голодные останутся?

— Картошку на войне кашевары чистят, — сказал Васька.

— Убили кашевара, — ответил Гайдар, — ранили лошадь, не подъехала кухня.

— У нас же никого тут не убили! — с отчаянием сказал Васька. — Что вы, товарищ Гайдар, говорите! Все вон сидят целые: отряд, командиры, а я все равно этих командиров выше…

— Запиши, — сказал мне Гайдар. — Вдобавок ко всему еще и черная гордость у Василия Федотычева. Высокий ты парень, Вася! Неужели всех выше?

— Выше, — упрямо сказал Васька. — У меня по всему кругу отлично, а у них?

— У них зато, Вася, по дружбе отлично, а у тебя плохо, — серьезно сказал Гайдар. — Великая служба — дружба, а ты ее на гордость променял. Один против всех, против народа идешь!

— Какой же они народ? — сказал Васька. — Ребята они — и все. Озоруют побольше, чем я.

— Отчаянный, стало быть, народ, — улыбнулся Гайдар, — твои товарищи. А про то, что ты, Васька, всех выше вырос и торчишь один, как пень, среди всего отряда, сказка есть…

Стояла на краю земли высокая гора, выше всех гор на свете. Выше Казбека в три раза, выше вашей горы в семьдесят шесть раз. На этой горе была пропасть камней и много каменных пропастей. А по камням через пропасти прыгал круторогий старый козел.

Седой бородой своей козел касался земли, а рогами цеплялся за звезды. Высоко прыгал козел и загордился не хуже тебя, Васька.