О смелом всаднике (Гайдар)

— Чего тебе надо? — недовольно ответил Бебешин. По выражению глаз и тону Голикова он понял, что на этот раз разговор пойдет не такой, как раньше, Голиков встал.

— Ты опять вчера завел торговлю на уроке Софьи Вацлавовны? — спросил он.

— Ну и что?

— Брось эти дела, — сказал Голиков. — Торгуй в переменках.

— Отвяжись, — сказал Бебешин.

— Не отвяжусь, — сказал Аркадий. — Комитет постановил требовать от класса полнейшего спокойствия на всех уроках, и главное, на французском и истории.

— Подумаешь, — сказал Бебешин. — Ты меня не трогай. Я, брат, таких, как ты, видал на фунт сушеных. Мы из вас душу вытрясем, если тронете! Комитетчики! Тоже мне председатель! Ты у меня смотри. Я знаю, кто у Николаева купил револьвер за двенадцать восемьдесят…

Сидя под партой, затолканный туда Бебешин долго всхлипывал и жалобно просил отпустить его на все четыре стороны.

— Я хочу, чтобы ты понял, — спокойно говорил Аркадий, придерживая Бебешина под скамьей. — С тобой сначала действовали убеждением, потом принуждением…

Он отпустил Бебешина, встал и пошел вон из класса. У самой двери он повернулся и сказал выразительно:

— А если будешь доносить — набьем морду.

И, посвистывая, направился домой.

Дома все было тихо. Седая красавица крольчиха, топоча лапами, подскочила к нему, смешно задвигала ушами и сморщила мордочку.

— Пумаха, здравствуй, — сказал Аркадий. — В арзамасских пампасах, на твое счастье, еще сохранились заросли капусты и моркови… Давай сюда своих сородичей…

Когда мать вернулась с работы, Аркадий сидел в саду на скамейке и вслух читал Лермонтова…

Нет на устах моих грешных молитвы.
Нету и песен во славу любезной…
Помню я только старинные битвы,
Меч мой тяжелый да панцирь железный…

Судя по упоенному, счастливому выражению лица, у него появлялся еще один любимый писатель. Крольчиха Пума сидела у него на груди за пазухой. Белые и серые крольчата прыгали вокруг.

— Письмо от отца, с нарочным, — сказала Наталья Аркадьевна. — В Москве идут бои.

Аркадий встал. Медленно он опустил на землю крольчиху и положил на скамейку Лермонтова.

— Прощай, мама, — сказал он. — Ты меня сегодня не жди ужинать. Я вернусь поздно.

Он потрогал в кармане револьвер. Винтовка у него хранилась в дружине.

От калитки он обернулся. Позднее осеннее солнце светило в сад. На дорожках, шурша желтыми листьями, весело прыгали крольчата. Нацепив на колючки сразу два больших кленовых листа, деловито бежал устраивать себе логово хитрый зверь — еж.

Под старой яблоней грустная и молчаливая стояла мать.

Вот такое оно и было, детство, и хорошо и чуть-чуть больно было смотреть на него издали, со стороны…

Потому что детство кончилось, и мальчик это понимал.

★

Солдаты второй армии

По должности командира полка Аркадий Гайдар был зачислен в запас.

В военном комиссариате он сдал под расписку комиссару длинноствольный маузер и старую драгунскую шашку, получил документы, деньги и вышел на улицу. Теперь он стал «гражданским товарищем» и мог делать все, что угодно.

На бирже труда Гайдару предложили свободные места: продавца в бакалейном магазине, преподавателя физкультуры в школе и участкового надзирателя в отделении милиции.

Задумчивый и озабоченный, Гайдар шел по Арбату.

Он остановился внезапно: кто-то смотрел на него пристально и добродушно.

Гайдар засмеялся.

В витрине магазина, облокотившись на барабан, сидел огромный плюшевый медвежонок и разглядывал прохожих. Трубы и мячи, сабли и ружья, прыгалки и пистолеты заполняли витрину.

Гайдар вошел в магазин.

Веселая толпа детей и взрослых толкалась у прилавка.

— Вам что? Барабан? Трубу?.. Вам что прикажете, молодой человек? — спросил продавец Гайдара.

— Мне? — переспросил Гайдар. — Я и сам не знаю.

Двое мальчишек стояли с ним рядом и удивленно переглядывались.

«Бывают же на свете такие люди! — подумали мальчишки. — Деньги есть, а что купить, не знают».

— Дядя! — сказал один из мальчишек. — Дядя! Купи саблю.

— Кому? Тебе? — спросил Гайдар.

Но мальчишка бескорыстно замахал руками:

— Нет, дядя, себе. Вон ту, с ремнем.

— Дайте мне саблю с ремнем, — послушно сказал Гайдар.

— И солдатиков, — подсказал второй мальчишка.

— И солдатиков, — сказал Гайдар. — Много солдатиков. Пехоту, кавалерию и артиллерию. И дайте уж мне заодно боевую трубу, барабан и какое-нибудь веселое животное… Ну а теперь подите сюда, маленькие товарищи.

Гайдар подарил мальчишкам трубу, барабан и саблю и вышел из магазина.

В палатке на углу он купил себе булку с колбасой и медленно пошел по Воздвиженке к Александровскому саду.

В саду он сел на скамейку, съел булку, достал из кармана коробочки и расставил солдатиков на скамье. Понеслись в атаку красные кавалеристы…

Гайдар увлекся игрой. Игрушечную пушку он зарядил мелкими камушками. Артиллерия открыла огонь по белогвардейским цепям:

Тра-та, тра-та,
тра-та, тра-та!
Начинается игра.
Оловянные солдаты,
Вам в поход идти пора.