О смысле жизни

Прочти в главе X у Матфея, что заповедал Иисус своим 12 ученикам: «Больных исцеляйте, — говорил Он им, — прокаженных очищайте, мертвых воскрешайте, бесов изгоняйте: даром получили, даром и давайте. Не берите с собою ни золота, ни серебра, ни меди в пояса ваши. Ни суму на дорогу, ни двух одежд, ни сапогов, ни посоха. Ибо трудящийся достоин пропитания (10, 8, 10). Остерегайтесь людей (17). Будьте мудры, как змии и незлобивы, как голуби (16). Когда будут предавать вас, не заботьтесь (19). И будете ненавидимы за Имя Мое; претерпевший же до конца спасется (22). Когда же будут гнать вас в одном городе, бегите в другой (23)».

Все дела и дела. Да дела, Саша. И так, ты должна бы была мне сказать в утешение, если бы ты знала мои убеждения и мысли о христианстве, вполне основанные, как ты видишь, на Евангелии, не это: «По мере того, как ты будешь больше и чаще молиться, то покров Всевышнего осенит нас, и доколе не будет мира душевного, мы еще не вполне христиане». Ты должна бы была сказать мне: «По мере того, как ты будешь более и чаще делать дела в духе христианского учения, то покров Всевышнего осенит нас; мира же душевного не ищи ни в чем другом на земле».

«Не думайте, — сказал Спаситель, — что Я пришел принести мир на землю. Я пришел не мир принести, но меч. Ибо Я пришел разделить человека с отцом его, и дочь с матерью, и невестку с свекровью ее. И враги человеку домашние его. И кто не возьмет креста Моего и не последует за Мною, тот не достоин Меня. Берегущий душу свою, потеряет ее, а потерявший душу свою за Меня, обретет ее» (Матф. 10, 34–38).

И так, борьба и деятельность с убеждением, что бороться и действовать необходимо, что это цель. Мгновения, в который выражается пред тобою мой разлад со мною, не должны бы собственно существовать; они должны бы были быть посвящены христианской деятельности; также как мгновения вдохновения — молитве; но только одни мгновения вдохновения, оставшиеся свободными от деятельной, христианской, практической борьбы. Вот как я постигаю жизнь.

И так, главное — учредить, чтобы наша деятельность была направлена в духе учения Христа; вот главное. Позаботься об этом, направляй мои все дела для этой цели, молись со мною в минуты вдохновения и будешь верной спутницей человека, верующего в идеал. Раскаяние он будет находить в делах, направленных с этой целью, мгновенное утешение — в этих же делах, жертвоприношение Всевышнему — в делах, любовь и упование — в делах, веру — в делах, все — в делах. Дела, совершаемые в христианской борьбе, усладят горечь и трудности борьбы. Вдохновение подкрепит.

Стремление и чувство, что деятельно бороться, сделают Идею недосягаемости Идеала более сносною и даже приятною. А не такое утешение: «Ты домогаешься недосягаемого совершенства»!! Нет, «домогайся, Николай, борись, я борюсь с тобою, я твоя верная спутница, бодрствуй, действуй, стремись к недосягаемому», — вот что бы должна говорить мне, если бы поняла меня совершенно; греть, оживлять, укреплять; не холодить, не ослаблять. (Вот здесь мы должны так действовать, вот здесь так).

Мне деятельная нужна жена, деятельная в смысле более идеальном, поэтическом. Не одна только Марфа, — Мария. Вот почему я так и взошел в подробности, разбирая: молись, люби и трудись. Без дел нет спасения, нет осуществления любви, нет осуществления веры, нет борьбы, нет цели. Главное, повторяю, и готов повторять тысячу раз, направить дела в духе христианского учения не для самолюбия, не для суеты, не для земных благ, — для высшей цели, для стремления к Вечной Истине, с любовью в сердце, с желанием благого.

Сделай это, и молитва, и вдохновение тогда придут сами по себе, как торжественный гимн, как выражение души, борющейся и устремленной туда, туда, высоко и далеко! И так, если хочешь истинно меня утешить, говори мне в твоих письмах: как мы будем действовать, как мы должны направить наши дела, а не об одной молитве и чувствах.

Молитва и чувства невыразимы, необъяснимы, их на бумагу не поймаешь; я знаю, что я говорю тебе жестко, но говорю то, в чем убежден. Описывая мои тяжелые мгновения, мой разлад, как ты думаешь с собою, — я не жаловался тебе, я не выплакивал твоего сожаления, не искал утешения в словах; я писал, чтоб тебе[65] представить внутренний быт души в некоторые мгновения жизни; но никогда не говорил, что вся моя жизнь составлена из этих одних мгновений, что я желаю от них теперь же, во что бы то ни стало, освободиться. Они необходимы, я это знаю; они должны быть; они выражение борьбы, — в которой полагаю и цель жизни. …

И так, моя Саша, Веру, т. е., по словам Св. Павла, «осуществление ожидаемого и уверенность в невидимом», докажем делами, т. е. самым трудным путем.