О, Солон!

Но в последующем диалоге быстро капитулирует:

"Одиссей — О сын Ахиллы, в юности и я
Не скор был на язык и скор на дело
Но опытнее стал и понял, в мире
Не действия всем правят, а слова.
Неоптолем — Но ты же мне приказываешь — лгать!
Одиссей — Ты должен Филоктета взять обманом.
……………………………..
Неоптолем — Но не считаешь ты, что ложь — позор?
Одиссей — Нет, — если ложь бывает во спасенье.
Неоптолем — Ты не краснеешь сам от этих слов?
Одиссей — Коль виден прок, так действуй, не колеблясь.
Неоптолем — Какой мне прок, что он вернется в Трою?
Одиссей — Пасть может Троя от его лишь стрел.
Неоптолем — Как?.. Стало быть, не я разрушу Трою?
Одиссей — Ни стрелы без тебя, ни ты без них.
Неоптолем — Да… эти стрелы стоит нам добыть…
Одиссей — Знай: будешь ты вдвойне вознагражден.
Неоптолем — Чем?.. Я, узнав, не откажусь, пожалуй…
Одиссей — И доблестным и мудрым будешь назван.
Неоптолем — За дело же! И пусть умолкнет совесть!"

(96 — 120)

Какой быстрый переход от "ложь — позор", через соблазн ("стоит нам добыть") к решительному "пусть умолкнет совесть!". Это — примета времени!

В 411 году, в разгар кровопролитной борьбы между вождями олигархов и демократов, была поставлена трагедия Еврипида «Финикиянка». В ее сюжете — война между сыновьями несчастного царя Эдипа, Полиником и Этеоклом, за царство в Фивах. Этеоклу удалось изгнать брата. Тот возвращается под стены родного города во главе чужеземного войска. Его ведет жажда денег, дающих власть. В начало трагедии Еврипид вводит эпизод, когда Полиник встречается со своей матерью Иокастой (в этой версии мифа она и Эдип живы) и просит ее уговорить брата добровольно уступить ему власть в Фивах. Хотя бы на один год, чтобы потом царствовать поочередно. Свою просьбу он заканчивает такой сентенцией:

"Я истиной избитой заключу
Мои слова: на свете только деньги
Дают нам власть, вся сила только в деньгах;
И если я привел сюда войска,
Так оттого, что беден я, а знатный
И нищий муж среди людей — ничто".

(438–443)

Иокаста пытается убедить Этеокла ответить согласием на просьбу старшего брата. Она с жаром говорит о правде, равенстве, справедливости. Но для Этеокла все это — пустой звук. Им безраздельно владеет жажда власти, пусть неправой, но сладостной. Он отвечает матери:

"Перед тобой желаний не таю:
На путь светил полунощных, и в бездну
Подземную, и к ложу солнца я
За скипетром пошел бы, не колеблясь,
Когда бы там он спрятан был. Царей
Великих власть среди богов бессмертных —
Богиня дивная. А я — фиванский царь!
О мать моя, и прав своих державных
Я не отдам другому, — пусть их вырвет…
…
… Острее нож точи!
Коней и колесниц побольше в поле!
Когда Неправда нам вручает Власть,
Они прекрасны обе. Добродетель
Во всем другом готов я соблюдать".

(504–526)

Уже после смерти Еврипида была поставлена трагедия "Ифигения в Авлиде". Ее сюжетом служат события начала Троянской войны, когда царь Агамемнон был должен принести в жертву Артемиде свою дочь Ифигению. По ходу трагедии возникает словесная перепалка между братьями-царями. Менелай в запальчивости говорит Агамемнону: