О спиритах, колдунах, ведунах. Спиритизм — мерзость перед Господом

Спириты, кажется, думают, что только и есть противников у спиритизма, что материалисты, что христианство не противоречит основным положениям спиритизма. Они прочитали в Евангелии одну строчку: “люби Бога, люби ближнего, в этом — весь закон и пророки” и воображают, что поняли всю сущность христианства. А так как и столы, и карандаши медиумов, и даже вызываемые ими тени якобы умерших проповедуют то же самое, то нечего- де сомневаться в “истинной духовности” самого спиритизма. По крайней мере, ревностный спирит профессор Вагнер так и говорит, что “медиумизм снял туман с его глаз, для него теперь нет противоречий ни в религии (какой только?), ни в науке”. Но напрасно, совершенно напрасно он так кощунственно вплетает в свои рассуждения святые слова Господа нашего Иисуса Христа, которые можно обратить к Вагнеру самому и всем спиритам, подобным ему: “имеют они очи и не видят (потому что не хотят видеть), имеют уши и не слышат” (потому что не хотят слышать). Им важны паче всего “опыты”, им дела нет до того, что в этих опытах, запрещенных под страхом смертной казни в Ветхом Завете, отверженных христианством наравне с прочими “мерзостями” язычества, они сами могут попасть в “опытные” руки врага Божия, который вот уже восьмую тысячу лет делает свои “опыты” над легкомысленным человечеством, увлекая его в свои сети...

Пусть спириты назовут нам хоть одного из представителей богословской науки, излагаемой в духе Православной Церкви, который стал бы на их сторону.

А мы назовем им одно великое имя, которое для нас, православных, имеет авторитет больший, чем целая сотня имен западных мудрецов всякого рода. Наш приснопамятный мудрец святитель Московский Филарет говорит, что занятие стологаданием, или, что то же, спиритизмом, есть дело неблагородное, непозволительное, преступное, что это есть только старое языческое суеверие. “Представим себе, — пишет он, — что сын в доме отца, имея свободу пользоваться всем, что ему нужно, и многим, что приятно, не довольствуется сим и, встретив хранилище, от которого ему не дано ключа, подделывает ключ и отпирает оное, положим, не для того, чтобы украсть, а только чтобы посмотреть, что там скрыто. Не есть ли это неблагородно? Не должно ли быть совестно сыну? Не должно ли быть неприятно отцу? Вот суд о всяком гадании, в том числе и о стологадании по самому простому взгляду на сие дело.

Но если внимательнее посмотрим на опыты, суд должен сделаться строже... Спрашивается: действительно ли стологадателям отвечают души умерших, которых имена им объявляются, или имена сии употребляются ложно и под ними скрываются некие неизвестные? В сем последнем случае сии неизвестные суть лжецы, приписывающие себе чужие имена, но ложь никогда не принадлежит чистым существам: отец лжи есть дьавол.

Итак, стологадатели должны осторожно размыслить: с кем имеют дело? Здесь можно вспомнить наставление преподобного Антония Великого относительно демонов: если выдают они себя за предсказателей, никто да не прилепляется к ним. Но если отвечающие суть действительно умершие, то суд о сем деле давно произнесен Самим Богом чрез пророка Моисея: да не навыкнеши творити по мерзостем языков тех (народов Ханаанских), да не обрящется в тебе... вопрошаяй мертвых: есть бо мерзость Господеви Богу твоему всяк творяй сия, сих бо ради мерзостей потребит я Господь Бог твой от лица твоего (Втор. 18, 9-12). Знают ли сей суд столоволхвователи (или, что то же — спириты), вопрошающие мертвых? Помышляют ли, какому строгому осуждению подлежит дело их? Оно причисляется к мерзостям, за которые Хананейские народы Бог осудил на истребление.

Пророк Осия упоминает два вида гадания: деревом (деревянными идолами) и жезлом, и оба эти вида называет изменою Господу Богу истинному (Ос. 4, 12).

От сего обвинения не может увернуться стологадание, как бы ни старалось оно изъяснить себя легким и благовидным образом. Для тех, которые смотрят на стологадание как на новое открытие, небесполезно заметить, что их делу не принадлежит честь не только разумного, но и случайного нового открытия в природе: они только каким-то образом пробрались в область старого языческого суеверия. Тертуллиан в 23 главе своей Апологии христианства, обличая мечты языческой магии и приписывая их действию демонов, говорит: чрез них и козы и столы обыкновенно производят гадания. Он только не объясняет, какие приемы употреблялись, чтобы столы способствовали гаданиям”. Вот мнение о спиритизме великого учителя богослова Русской Церкви.

Если русские спириты — люди верующие и православные, то они не могут отнестись пренебрежительно к такому авторитету богословия, как сей святитель. Нужны ли еще авторитеты?