О Сталине с любовью

Не завидую, никому никогда не завидую, даже тем, у кого все складывается гладко, словно им, как говорится, сам черт ворожит. Не поменялась бы судьбой ни с кем из тех везучих, кто начинает сниматься в кино еще во время учебы, а по окончании ее попадает прямиком в труппу МХАТа, в окружение корифеев, рядом с которыми на одной сцене я себя до сих пор представить не могу[90].

Не завидую! «Все на блюдечке» — это не мой девиз. Мой девиз: «Через тернии — к звездам!» Пускай не все сразу, пускай поначалу кругом одни тернии, зато трудности неимоверно закаляют характер, дают бесценный опыт. Пройдя огонь, воду и медные трубы, человек становится крепким, стальным. Испытав себя на прочность, я без страха смотрю в будущее. Я готова к любым поворотам судьбы, к любым испытаниям. Я знаю, что смогу, превозмогу и не сломаюсь. Я доказывала это не раз и докажу еще, если понадобится.

Если упорно идти к цели, то рано или поздно дойдешь до нее. Это прописная, можно даже сказать, пошлая, истина, но для многих эти слова всего лишь пустой звук. Странные люди. Они считают, что мечта может сбыться сама по себе. «Счастливый случай свел вас с Александровым», слышу я порой. Да, это так, элемент случайности присутствует в нашем знакомстве. Но если бы я не была бы актрисой, которая понравилась режиссеру, то наше знакомство могло бы иметь иное продолжение. Может, и до брака дело дошло бы, но вот в своих картинах Г.В. меня бы не снимал. Не правы те, кто расценивает союз режиссера и актрисы не как союз двух творческих личностей, а как паровоз с прицепленным к нему вагоном (ироничное сравнение, придуманное Г.В.). Муж-режиссер, как паровоз, тянет жену-актрису в свои картины. Кто-то из тех, кто придерживается подобных взглядов, был инициатором запрета режиссерам снимать жен в своих картинах. «Надо дать дорогу на экран другим актрисам», — говорили они. Но ведь дело совсем не в протекционизме или каких-то меркантильно-мещанских соображениях. Два творческих человека создали союз! Разумеется, им хочется работать друг с другом. Они хорошо знают друг друга, доверяют друг другу, объединены общими взглядами на искусство (без общности взглядов творческий союз невозможен). Как же им не хотеть работать вместе? Хорошо, что этот глупый запрет продержался недолго. На него очень скоро перестали обращать внимание.

Март 1939-го

Посетила художественную выставку «Индустрия социализма». Более тысячи работ, настоящий художественный праздник. Запомнились картины армянского художника Мартироса Сарьяна и пейзажи Константина Юона, начинавшего в качестве театрального декоратора. Рассказала о своих впечатлениях Сталину. Он тоже был на выставке, остался доволен.

— Хорошая выставка, — сказал Сталин, — сразу видно, что социалистическое искусство находится на подъеме. Порадовали художники.

Сталин редко употреблял слово «порадовали». Это слово служило Ему чем-то вроде высшей похвалы. Сталин очень любил живопись. Однажды я спросила, почему он не коллекционирует картины.

— Зачем? — удивился Сталин. — У нас много хороших собраний. Одна Третьяковская галерея чего стоит. Есть где посмотреть картины, если захочется.

Вспоминаю эти слова Сталина, как пример Его скромности. Скромность была одним из основных качеств Сталина. Все в его обиходе было просто — простая одежда, простая мебель, простая еда. Но и в этой простоте ощущалось свойственное Сталину величие. Истинное величие не нуждается в подчеркивании. Простота служит для него лучшим фоном. Создается своеобразный контраст, подчеркивающий, усиливающий впечатление.

Однажды Сталин спросил, почему я предпочитаю ездить в отдельном купе. Так оно и было, я действительно стараюсь ездить в купе одна, выкупаю все места. Разумеется, если мы едем куда-то вместе с Г.В., то Г.В. находится в одном купе со мной, а вот незнакомых попутчиков я предпочитаю избегать. По следующим причинам, которые я объяснила Сталину.

Причина первая — мой рабочий график насыщен настолько, что даже в поездах мне приходится работать. Заучивать, репетировать, что-то писать. Люблю в дороге отвечать на письма. Попутчики, едущие в одном купе со мной, невольно мешают мне работать.

Причина вторая — оборотная сторона моей известности. Попутчикам хочется общаться со мной. Я бываю вынуждена отложить дела и поддерживать общение, которое порой затягивается едва ли не до утра. В результате я не только не работаю, но и не высыпаюсь. Некоторые мужчины буквально атакуют меня своим вниманием. Все, разумеется, делается в рамках приличий, но назойливое внимание досаждает.

Причина третья — у меня очень чуткий сон. В поезде, под убаюкивающий перестук колес спится хорошо, но вот храп соседа по купе не даст мне заснуть.