О старости. О дружбе. Об обязанностях

Образ Сципиона Эмилиана и образ Лелия Цицерон использовал еще в июне 62 г., когда его положение пошатнулось в связи с казнью пятерых участников заговора Катилины, совершенной 5 декабря 63 г., хотя и на основании решения сената и в силу чрезвычайных полномочий, предоставленных консулу Цицерону особым постановлением сената (senatus consultum ultimum), но без формального суда, в то время как вопрос о смертном приговоре римскому гражданину подлежал суду центуриатских комиций. В июне 62 г. Цицерон обратился к Гнею Помпею, находившемуся на Востоке после одержанной им победы над царем Митридатом VI, с письмом, в котором он предложил Помпею объединиться с ним в государственной деятельности и ставил его даже выше Сципиона Эмилиана, отводя себе при этом роль Лелия, т. е. мудрого советчика (Fam., V, 7, 3; п. 15). Таким образом, играть роль Лелия Цицерон пожелал уже после своего консулата, высшей магистратуры в Римском государстве. Об ответе Помпея сведений нет.

Главными участниками диалога Цицерона «О государстве», работа над которым была им начата в 54 г. и закончена в 51 г., являются опять- таки Сципион Эмилиан и Гай Лелий.

В диалоге «О дружбе» участвуют:

1. Гай Лелий (см. стр. 185).

2. Квинт Муций Сцевола Авгур (его так называли, чтобы отличать его от его племянника Квинта Муция Сцеволы, верховного понтифика), консул 117 г., правовед; зять Лелия.

3. Гай Фанний Страбон, консул 122 г., участник третьей пунической войны; правовед; зять Лелия.

Условная дата диалога — 129 г., вскоре после скоропостижной смерти Сципиона Эмилиана.

Сцевола и Фанний уже были выведены Цицероном как участники диалога «О государстве»; Сцевола — и как участник диалога «Об ораторе» (55 г.).

О дружбе между Сципионом и Лелием Цицерон писал: «В их дружбе соблюдалось своего рода правило: в походах Лелий почитал Публия Африканского, за его исключительную военную славу, как божество; дома Сципион, со своей стороны, чтил Лелия, старшего годами, как отца» («О государстве», I, 18). В «Лелии» Цицерон, имея в виду свою дружбу с Аттиком, пишет (5): «Как тогда я, уже старик, посвятил старику сочинение о старости, так в этой книге я, преданный друг, посвящаю другу сочинение о дружбе… Читая это рассуждение, ты узнаешь самого себя».

После вступления, в котором Фанний спрашивает Лелия его мнение о дружбе — что он о ней думает, как ее оценивает, какие наставления ей дает (16), Лелий переходит к рассуждению на основную тему: «Дружба возможна только между честными людьми» (boni [939]; 18; 65) и есть «лучший дар бессмертных богов» (20; 47). Применяя этот политический термин boni, Лелий, т. е. Цицерон, сразу выдвигает на первый план политическое содержание своей беседы: честными людьми (или мужами) следует считать тех, кто отличается верностью, неподкупностью, беспристрастностью, щедростью и стойкостью, свободен от жадности, развращенности и наглости и «следует природе, лучшей наставнице в честной жизни». (19) «Ведь дружба не что иное, как согласие во всех делах божеских и человеческих в сочетании с благожелательностью и привязанностью». При этом доблесть порождает и поддерживает дружбу, а без доблести дружба совершенно невозможна» (20). Понятие доблести (virtus) следует определять с точки зрения обыденной жизни: доблестны были опять-таки честные мужи — Катоны, Галы и другие выдающиеся римляне (21). Заключая в себе многие преимущества, дружба «проливает свет доброй надежды на будущее и не дает нам падать духом» (23). Описав силу дружбы и уз благожелательности, на которых держатся и дом, и город, рассказав об Оресте и Пиладе и отметив величайшую пользу дружбы, Лелий переходит к вопросу о ее возникновении (26): слабостью ли человека порождается она или же причина ее иная? Производя слово amicitia (дружба) от слова amor (любовь), Лелий утверждает, что дружба возникает вследствие естественной склонности людей к любви, т. е. по велению природы, а не вследствие нужды и из соображений о выгоде (27).

Далее говорится о силе доблести, присущей выдающимся людям (Фабриций, Курий), о законной ненависти к преступным (царь Тарквиний Гордый, Спурий Кассий, Спурий Мелий), о доблестном царе Пирре и жестоком Ганнибале, заслужившем вечную ненависть (28).

Чем более человек уверен в себе, чем более доблестен и мудр он, тем больше превосходит он других людей в приобретении и сохранении дружбы. Таков был Сципион Эмилиан, не нуждавшийся в дружбе Лелия, но любимый им за свою доблесть (30). Такие чувства непонятны людям, склонным к наслаждениям (32).