О свободе (СИ)

Ненадолго наступила тишина, которую нарушила плеснувшаяся где-то рыба.

- Ну, мне так кажется, - Дарилла старалась говорить как можно мягче.

Она помнила, как ей самой не нравилось, когда ей говорили: «Ты неправа». Она же всё так хорошо обдумала! Почему она неправа?! Почему все считают, что она неправа?! Да они сговорились и просто не хотят её понимать! И всё в таком же духе...

- Нарена, подумай сама: тебе семнадцать, Рийгану двенадцать. У вас разница в пять лет. Пока он вырастет, ты можешь полюбить другого.

- Я не полюблю другого, - решительно заявила девушка.

- Хорошо, - Дарилла решила зайти с другой стороны. - Но сам Рийган может. Он сейчас ещё ребёнок, поэтому не может воспринимать тебя как взрослую женщину. Он не может понять само взрослое чувство.

- А может, наши чувства как раз самые искренние, - в голосе Нарены уже не звучало прежнего вызова. И Дарилла поняла, что девушка не раз сама думала об этом и переживала.

- Может, - не стала спорить Дарилла: она и сама считала, что детские чувства самые искренние. - Но всё меняется со временем. Рийган вырастет, и его чувства могут поменяться. Готова ли ты к этому? Он может разлюбить тебя, но остаться с тобой из чувства долга, а может вообще оставить одну. Какой из этих вариантов тебе больше нравится?

Нарена закусила губу и стиснула пальцы.

- Никакой. Но если это произойдёт, то значит, так тому и быть, - чуть слышно ответила она, а затем, подняв глаза на Дариллу, продолжила: - Ты не думай, я правда всё понимаю. Но наши чувства с Рийганом - это самое настоящее, что было в моей жизни.

Дарилла обескураженно взглянула на неё. Эти слова, в отличие от прежних запальчивых высказываний, прозвучали очень взросло. Сама Нарена сейчас выглядела очень серьёзной.

Наступила пауза. Леди опять повернулась к воде и заговорила.

- Мой отец - человек очень холодный и рассудительный. Всё, что имеет для него значение, - это честь рода, благосостояние, приличия и его графское достоинство. Нет, ты не подумай, он неплохой, просто... просто он такой.

Помолчав, Нарена продолжила:

- Он никогда не был нежным и любящим отцом. Он всегда был очень строг, но от меня он не требовал многого. Казалось, что я была в его глазах настолько бесполезной, что и строжайшим вниманием меня одаривать не стоило. Тем более, у отца всегда было мало времени и тратить его на то, что не представляло для него интереса, он, конечно же, не желал. Но у него всегда были очень высокие требования к моему воспитанию: единственная дочь не должна позорить его своей необразованностью. Поэтому с детства я была окружена воспитателями, учителями и нянечками, которые полностью соответствовали требованиям моего отца.

В голосе Нарены не было ни печали, ни тоски. Она просто описывала то, что было.

- Мне всегда казалось, что я живу в каком-то неправильном мире, ненастоящем. Все эмоции, все чувства ненастоящие. Казалось, что вокруг одни актёры, которые старательно разыгрывают свои роли, но ощущение игры всё равно витает в воздухе. Даже Юран... - она запнулась, но потом всё же продолжила: - Юран, он всегда хорошо относился ко мне, но... - Нарена опять запнулась, не в силах подобрать правильные слова. - Но, мне кажется, так же бы он относился и к любой другой симпатичной девушке. Ты же сама из благородного семейства, - Нарена посмотрела на Дариллу. - Ощущала ли ты когда-нибудь, что молодые люди, целуя твои руки, просто играют заданную с рождения роль? Они целовали мои руки, потому что так принято, говорили комплименты, потому что так принято. И Юран относился ко мне хорошо, потому что к симпатичным невестам принято относиться хорошо.

Имение Авайских редко посещали гости, да и Дарилла покинула его в таком возрасте, когда ещё не принято целовать руки. Поэтому её никогда не посещали такие мысли.

- Ты словно смотришь представление в театре. Отличие только в том, что я сама была одной из актрис. Так же, как и актёр в постановке, я знала, какое действие будет дальше: свадьба, рождение детей, воспитание, потом поиск подходящих невест-женихов для своих отпрысков, благопристойная старость... Я знала каждый акт этой постановки. Если кто-то из «актёров» отклонялся от общей игры, то его осуждали. Как же?! Он испортил весь спектакль!

Слушая Нарену, Дарилла понимала, что та права. Её прежняя жизнь была похожа на такой же спектакль. И это понимание вызывало острую жалость к этой девочке. И к себе тоже, только не такую острую.

- И я бы жила так дальше, - Нарена натянуто улыбнулась, - ведь ничего другого я не знала. Но судьба столкнула меня с Рийганом.

Глаза её мечтательно затуманились, а щёки слегка зарумянились.