О Тайной Канцелярии

Такъ, Г. Татищевъ ввелъ въ заблужденіе и Левека и Шлецера; онъ именно говоритъ, что Царь Алексй Михайловичь, основавъ Тайную Канцелярію, устрашилъ лтописцевъ и заставилъ ихъ безмолвствовать. Могъ ли грубо ошибиться нашъ умной, трудолюбивой Историкъ?» скажутъ нкоторые:,онъ конечно написалъ то, что зналъ, и что въ самомъ дл было.» – Вы не совсмъ ошибаетесь, милостивые государи: Тайная Канцелярія точно была при Алекс Михайлович….,Слдственно Татищевъ правъ?»… Нтъ! тайная значила домашняя или приватная[3]: въ сію канцелярію входили экономическія дла Государевы; подъ ея вдніемъ находились нкоторыя села и деревни, которыя Онъ считалъ собственными: напримръ, село Алексевское, Тайнинское; и когда Царь хотлъ изъявить Свое отмнное благоволеніе къ какому нибудь монастырю, Онъ подчинялъ его Тайной Канцеляріи: на примръ, Савинскій, котораго вс расходы и счеты въ ней поврялись[4]. Дьякъ или Секретарь управлялъ ею, всюду зжалъ съ Государемъ и писалъ личные царскіе указы. Однимъ словомъ, она была Кабинетомъ и никогда не занималась наказаніемъ государственныхъ преступниковъ. Имя тайной обмануло Татищева: онъ вообразилъ то гибельное судилище, которое прославилось, къ нещастію, въ новйшія времена; а находя, что лтописи идутъ по большой части не дале кончины Михаила еодоровича, заключилъ, что монахи не смли писать ихъ при Его сын, и догадку свою выдалъ за историческую истину, вмст съ лтописію Іоакима и многими любопытными анекдотами, которыхъ источника мы никогда не узнаемъ.

Но отъ чего же монахи не описывали правленія Алекся Михайловича? Они, можетъ быть, не успли описать его, или думали, что современникамъ надобно готовить только матеріалы, и что всякое царствованіе должно быть изображено по смерти Царя. Вотъ вроятная причина и того, что многія лтописи кончатся Княженіемъ Василья Ивановича! Не думаю, чтобы ужасы Царя Ивана Васильевича заставили монаховъ бросить перо; они конечно при немъ описали дла отца его. Лтописцы наши не Тациты: не судили Государей; разсказывали не вс дла ихъ, а только блестящія – воинскіе успхи, знаки набожности, и проч. Левъ не раззвалъ челюстей за такими Историками, и Царь Иванъ Васильевичь могъ бы съ удовольствіемъ читать описаніе своихъ побдъ, путешествій къ Троиц и въ другіе монастыри. Только славной Бояринъ Курбскій не утшилъ бы его своими записками: за то сей достойной мужъ убрался въ Польшу, чтобы оставить намъ врное, но едва вроятное изображеніе Государя своего. – Однакожь мы обязаны вчною благодарностію добрымъ монахамъ за Рускія лтописи. Безъ ихъ труда исчезла бы и память старой Руси; они сохранили по крайней мр нить случаевъ – и когда время ПЕТРА Великаго и строгія, взятыя имъ мры противъ монаховъ отняли у нихъ не только охоту, но и самую возможность продолжать лтописи, Исторія наша не обогатилась лучшими собраніями матеріаловъ. Кто у насъ думалъ заготовлять ихъ для описанія временъ Екатерины I, Петра II, Анны, Елисаветы? Правда, есть Архивъ иностранныхъ длъ; но собранія трактатовъ и дипломатическихъ бумагъ не довольно для Историка. Надобно будетъ читать иностранцевъ, а какъ врно описываютъ они случаи и людей, мы знаемъ по ихъ извстіямъ о нашихъ временахъ! Надобно будетъ обратиться къ преданіямъ: но скоро исчезнетъ слдъ ихъ. Гд старцы, которые еще не давно говаривали со слезами о ПЕТР Великомъ? Не много уже и такихъ, которые говорятъ о правленіи Анны, о нещастіи Долгорукихъ, о лютостяхъ Бирона, о весельяхъ Двора Елисаветы – и кто ихъ слушаетъ со вниманіемъ? У насъ заняты головы такими важными длами!!…

Обратимся къ Тайной Канцеляріи. Желаете ли видть ея первую сцену? Подите въ село Преображенское, которое надляетъ Москву хорошею водою – тамъ, среди огородовъ, укажутъ вамъ развалины небольшаго каменнаго зданія: тамъ Великій Императоръ, преобразуя отечество, и на всякомъ шагу встрчая неблагодарныхъ, злые умыслы и заговоры, долженъ былъ для Своей и государственной безопасности основать сіе ужасное судилище… Такъ, Петръ Великій былъ его учредителемъ; но Исторія не дерзнетъ обвинять славнаго Монарха: жестокія обстоятельства заставили Его прибгнуть къ жестокому средству…. Я видлъ глубокія ямы, гд сидли нещастные; видлъ желзныя решетки въ маленькихъ окнахъ, сквозь которыя проходилъ свтъ и воздухъ для сихъ государственныхъ преступниковъ. Воспоминаніе конечно горестное; но въ ту же самую минуту вы произносите имя АЛЕКСАНДРА, и сердце ваше отдыхаетъ!

Я чувствую великія дла ПЕТРОВЫ, и думаю: щастливы предки наши, которые были ихъ свидтелями!» однакожь – не завидую ихъ щастію! Гораздо веселе жить въ то время, когда въ Преображенскомъ поливаютъ землю не кровію, а водою для произведенія овощей и салата!

Естьли бы кто нибудь въ царствованіе АЛЕКСАНДРА могъ быть еще недоволенъ – (но мы для одной реторической фигуры предполагаемъ сію возможность) – то я желалъ бы въ лтній вечеръ сводить его въ Преображенское!

У. .

Примечания